Георгий Юдин: Птица Сирин и всадник на белом коне

— Ну, не золото, а от сглаза или нечистой силы пускай бережет.

— А для этого другой зверь есть. Индрик [2] Индрик — единорог. зовется. Конь такой, а во лбу волшебный рог. Этим рогом всякое зло насквозь протыкает, и, когда с ним бьется, вокруг народ стоит и поет:

Загорелся Егорий новой работой. Срубил липу и срезал с нее тонкий луб — самый верхний слой. Потом согнул его по форме большой коробьи, края стеночек друг на друга наложил и лыком прошил. Пока луб сырым еще был, вставил в него еловое дно, чтоб, когда высохнет, стенки коробьи днище крепко сжали.

Из оставшегося луба еще две коробьи согнул. Одну — для посуды, а совсем маленькую коробейку — для Марьяшиных сережек да бус. Железными петельками с узорными высечками ко всем коробьям тонкие крышки еловые прикрепил.

Через несколько дней луб подсох и стали коробьи белыми, гладкими. Рука сама, головы не спрашивая, к краскам тянется. Маленькую коробейку Егорий тонкими черными травками и большими красными цветами расписал. Дорогой шкатулкой стала простая коробья, не стыдно в такой украшения хранить.

Среднюю коробью, ту, что для посуды, веселыми картинками из будущей жизни расписал. На одной стенке мчится белый конь в черных яблоках, запряженный в расписные сани, а в санях он сам с Марьюшкой сидит, коня погоняет. Взмахнул плетью и замер так с поднятой рукой, потому что над конем в это время Сирин бесшумно пролетал, весь в разноцветных перьях. А вокруг по небу большие яркие цветы летят, и даже из-под снега красные и зеленые листья выше коня выросли.

На другом боку коробьи Егорий с Марьюшкой уже домой приехали и сидят за столом, кисель пьют. На полу Терентий о Марьяшину ногу трется, а около Егория черная Жучка сидит. А в избе цветы отовсюду, даже из стен и стола растут, будто в сказочном саду. На крышке же коробьи сильного, могучего льва с развевающейся гривой написал. На врагов страх он наводит, а для друзей улыбается и хвостом помахивает, на конце которого цветок распустился.

По бокам самой большой коробьи для приданого зажили все заморские звери, каких Егорий знал. Тут и пестрая, с загнутым клювом, большая птица папагал [3] Папагал — попугай. , индрик с острым рогом во лбу со львом бьется, царь неба — гордый, сильный орел и владычица океана — птица-стратим. Живет она в море-окиане и, как увидит корабли, встрепенется, окиан-море всколыхнется, и все корабли вместе с людьми и товарами тонут в пучине.

А на крышке скачет среди сказочных трав и цветов храбрый богатырь Полкан [4] Полкан — полконя, или кентавр. с луком. Ноги, хвост и тело у него конские, а грудь, голова и руки — человечьи. Сильный зверь, кого хочешь догонит, а не догонит — стрелой достанет.

А на случай, если все же какой разбойник захочет коробью вскрыть, с внутренней стороны крышки на него хищный крылатый грифон со стальным клювом вылетит, и тут уж бросай коробью и беги не останавливаясь, иначе разорвет острыми когтями.

За делами время незаметно пролетело. Успел Егорий и деду Афанасию подарок сделать — дубовый подголовок. У этого небольшого сундучка, окованного высечным железом, крышка была скошена, чтоб на нее голову ночью, как на подушку, можно было класть. Расписывать подголовок зверями-стражниками Егорий не стал, голова деда Афанасия лучше всяких грифонов его «сокровища» сохранит.

А Марьюшка в это время с подружками приданое дошивала. Холсты белые, чтоб мужу и детям рубахи шить, она уже давно наткала, полотенца вышитые для украшения избы и на каждый день тоже стопочкой лежали. Несколько больших скатертей цветами и петухами вышила. Их на свадебный стол друг на дружку постелят и после каждой перемены блюд по одной снимать будут, так что гости невестино умение оценить смогут.

Осталось ей несколько последних стежков на свадебной рубахе Егория вышить. А рубаха получилась царская. Такой яркий узор на вороте, груди и на подоле зацвел, что любой жених, самый никудышный, в такой рубахе князем будет, а уж о Егории и говорить нечего.