Сьюзан Кулидж - Что Кейти делала

— Вот так, — сказала она, связывая шторы лентой в подражание Розе Ред, — а когда у нас в вазе появится букетик полевых цветов, все будет как нужно.

Стук в дверь. Вошла Роза.

— Вы устроились? — спросила она. — Можно зайти поглядеть? Как красиво! — воскликнула она, оглядевшись. — Интересно, как в один миг можно понять, что за девочка перед вами, стоит только посмотреть на ее комнату! И я знаю, что вы всю жизнь были аккуратные, хозяйственные и со вкусом. А вы сразу поймете, что я — Мэдж Уайлдфайр note 33, Эллен Грей — святая, Салли Сатерли — вертушка, а Лили Пейдж — притворщица и мямля… ах, я забыла! Она ваша кузина, да? Как я невежлива! — Она улыбнулась Кловер, и та не могла удержаться от ответной улыбки. — Вот это да! — продолжила Роза. — Умывальник! Где вы его взяли?

— Папа купил, — объяснила Кейти. — Он попросил разрешения у миссис Флоренс.

— Как это мило с его стороны! Сейчас же напишу моему папе, чтобы он тоже попросил разрешения.

Так она и поступила. В результате в школе возникла мода на умывальники, и столько пап «попросило разрешения», что миссис Флоренс сочла необходимым отказаться от общей умывальной и ввести умывальники во всем доме. Просьба Кейти оказалась началом перемен. И я не думаю, что это обстоятельство расположило руководительниц школы в ее пользу.

— Кстати, где Лили? — спросила Кейти. — Я ее не видела сегодня.

— Хочешь знать? Могу тебе сказать. Она сидит на кончике одного стула, ноги поставила на подножку другого, а голова ее на плече у соседки по комнате (которой до смерти хочется уйти, чтобы разобрать вещи в своих ящиках комода), и Лили плачет…

— Откуда ты знаешь? Ты ходила наверх и видела ее?

— Нет, я ее не видела. В этом нет необходимости. Я уже видела ее в прошлом семестре и в позапрошлом. Она всегда проводит так свой первый день в школе. Хотите сами убедиться? Пойдемте со мной наверх.

Кейти и Кловер, которых очень позабавило описание, сделанное Розой, последовали за ней по лестнице. И точно: Лили сидела именно так, как предсказывала Роза. Лицо ее распухло от слез. Когда она увидела девочек, рыдания усилились.

— Разве это не ужасно? — вопрошала она. — Я умру; я знаю, что умру. О! Зачем папа заставил меня ехать сюда?

— Слушай, Лили, не будь дурой, — сказала Роза без всякого сочувствия.

Затем она села на пол и принялась строить самые нелепые рожи, подмигивая и прищелкивая пальцами вокруг головы «Ниобеи» note 34, как она назвала Лили; все остальные девочки расхохотались, сама «Ниобея», хоть и пожимала плечами с обиженным видом и говорила: «Что за глупости!», была принуждена сдаться: сначала она улыбнулась, потом рассмеялась и наконец объявила, что ей стало легче.

— Ну и отлично, Ниобея, — сказала Роза. — Теперь умойся и приготовься идти к ужину. Скоро будет звонок. А ты, Энни, вполне успеешь привести в порядок свои ящики, — добавила она, лукаво подмигнув. Энни убежала со смехом, который тщетно пыталась подавить.

— Бессердечная! — воскликнула Лили. — Я думаю. Роза, ты каменная, у тебя нет ни капли чувства. И у тебя, Кейти, тоже. Ты ни слезинки не пролила.

— Дано: снаружи — нос, красный, как свекла, — продолжила противная Роза. — Спрашивается: высока ли температура сердца внутри, и vice versa note 35?

Звонок к ужину прозвучал как раз вовремя и предотвратил новый поток слез Лили. Она сердито и торопливо расчесала волосы, и все поспешили вниз не по главной, а по боковой лестнице; по ней, в соответствии со школьными правилами, как объяснила Роза, всегда должны были спускаться девочки. Столовая была небольшая, за столом хватало места только для части девочек, так что приходилось устанавливать очередность: те, что одну неделю ели первыми, в следующую уступали это право другим.

Миссис Нипсон сидела за чайным прибором, рядом с ней миссис Флоренс. За другим концом длинного стола сидела сурового вида особа, которую Лили шепотом представила, как «эту противную мисс Джейн». Еда была очень скромная — чай, хлеб с маслом и вяленое мясо. Ели в молчании, девочкам не разрешалось говорить, они могли лишь попросить то, что им было нужно. Однако Роза Ред, сидевшая рядом с миссис Флоренс, разговаривала с ней и даже раз-другой осмелилась немного пошутить, чем вызвала у Кловер восхищение и изумление. Остальные не говорили ничего, кроме «масло, пожалуйста» или «передайте хлеб». Когда после этой унылой трапезы все они потянулись наверх, их встретили шеренги голодных девочек, ожидавших своей очереди спуститься в столовую и шептавших: «Как вы долго! А что к чаю?»