Сьюзан Кулидж - Что Кейти делала

Кузина Элен казалась бледной и усталой, но ее глаза и улыбка были все такими же оживленными. Ее обрадовали цветы, которые Кейти вручила ей довольно смущенно.

— Прелестно! — сказала кузина. — Я должна немедленно поставить их в воду. Кейти, дорогая, будь добра, возьми ту маленькую вазу, что стоит на комоде, и поставь на этот стул рядом со мной. Только, пожалуйста, налей в нее сначала воды.

— Какая красота! — воскликнула Кейти, взяв в руки изящную белую вазу в форме чаши на позолоченной ножке. — Это ваша, кузина Элен?

— Да, это моя любимая ваза. Дома она всегда стоит рядом со мной на маленьком столике, и я подумала, что курорт покажется мне более похожим на родной дом, если я возьму ее с собой. Но почему у тебя такой смущенный вид, Кейти? Тебя удивляет, что ваза путешествует в чемодане?

— Нет, — ответила Кейти медленно, — я только подумала… Кузина Элен, если у больного человека красивые вещи, он суетный?

Кузина Элен рассмеялась от души.

— Почему тебе пришло в голову спросить об этом?

— Сиси сказала это, когда я рассказала ей о вашей красивой ночной рубашке.

Кузина Элен снова засмеялась.

— Хорошо, — сказала она, — я скажу тебе, Кейти, что я думаю. Красивые вещи не делают человека суетным. Плохо лишь, когда они портят нас, делая тщеславными или равнодушными к другим людям. А болезнь — это такая неприятная вещь сама по себе, что если больные люди не приложат больших усилий, чтобы сделать привлекательной свою обстановку, они очень скоро станут чем-то оскорбляющим взор — и для себя, и для окружающих. К тому же, — добавила она, улыбаясь, — когда у человека болит спина, голова и все тело, невелика опасность, что он станет вдруг тщеславным или суетным из-за лишней оборки на ночной рубашке или кусочка яркой ленты в волосах.

Затем она начала расставлять цветы в вазе, нежно, с любовью касаясь каждого из них.

— Какой странный звук! — воскликнула она, вдруг замерев и прислушиваясь.

Звук и в самом деле был странным — что-то вроде сопения и храпения, словно моржи прогуливались под дверью туда и сюда. Кейти подошла к двери и открыла ее. Смотрите-ка! Это были Джонни и Дорри, очень красные от долгого расплющивания носов возле замочной скважины в тщетной надежде увидеть, не встала ли кузина Элен и не готова ли она принять гостей.

— О, пусть заходят! — крикнула кузина Элен с дивана.

И они вошли, а вскоре за ними последовали Кловер и Элси. Какое же веселое это было утро! Оказалось, что у кузины Элен особый талант рассказывать разные истории и предлагать всевозможные игры, в которые можно было играть прямо вокруг ее дивана, не производя при этом больше шума, чем она могла вынести. Тетя Иззи, заглянувшая в Голубую комнату около одиннадцати, застала там такое веселье, что сама не заметила, как и ее вовлекли в игру. Это было нечто невиданное! Тетя Иззи сидит на ковре с тремя длинными жгутами из бумаги в волосах и весело играет в «добрую леди» note 17. Дети были совершенно зачарованы этим зрелищем, так что едва могли следить за игрой и все время забывали, сколько у них «рогов». В глубине души Кловер была уверена, что кузина Элен — волшебница, и папа, когда вернулся домой в полдень, сказал почти то же самое.

— Что ты с ними сделала, Элен? — спросил он, когда, открыв дверь, увидел веселую компанию на ковре. Прическа тети Иззи совсем растрепалась, а Фил катался по полу от хохота. Но кузина Элен сказала, что она совсем ничего с ними не сделала, и вскоре папа тоже сидел на ковре и играл с таким же азартом, как и остальные.

— Я должен положить этому конец! — воскликнул он, когда все уже устали смеяться и голова каждого была утыкана бумажными трубочками, словно спина дикобраза иголками. — Вы совсем замучаете кузину Элен. Ну-ка бегом отсюда, и не подходить к этой двери, пока не пробьет четыре. Бегом, бегом! Кыш! Кыш!

Дети выпорхнули из комнаты, словно стая птичек, — все, кроме Кейти.

— Папа, я буду сидеть тихо-тихо! — умоляюще сказала она. — Можно мне остаться?

— Позвольте ей! — сказала кузина Элен.

И папа ответил:

— Хорошо.

Кейти села на ковер возле дивана, держа за руку кузину Элен. Разговор кузины с папой показался ей интересным, хотя речь шла о событиях и людях, которых она не знала.

— Как Алекс? — спросил доктор Карр наконец.

— Теперь уже довольно хорошо, — ответила кузина Элен с оживленным видом. — Весной он переутомился, и мы были немного встревожены, но Эмма уговорила его поехать отдохнуть, и через две недели он вернулся в отличном состоянии.