Рут Сойер - Одна в Нью-Йорке

– По-моему, деньги всегда надо зарабатывать только тем, что приносит радость, – убежденно ответила миссис Колдуэлл. – Мир очень изменился бы к лучшему, если бы каждый с удовольствием делал свою работу.

Люсинда была поражена. Она и не подозревала такой мудрости в миссис Колдуэлл. Ей даже сейчас показалось, что добрая леди напоминает портреты королевы Виктории в старости. Особенное сходство Люсинда уловила в двойном подбородке и несколько сонном взгляде.

Пообещав миссис Колдуэлл обязательно погулять завтра с Пигмалионом, девочка отправилась в двести седьмой номер к Принцессе Саиде. Та пребывала в явно невеселом расположении духа, однако, завидев Люсинду, радостно улыбнулась.

– Как же я рада тебе, мое дорогое, – коверкая от волнения слова, защебетала она. – У меня тут есть тебе свежие турецкие сладости и орешки. У тебя ведь нет противных возражений, да?

Но Люсинда сейчас не могла говорить об орешках. Перед ней только что открылась потрясающая возможность самой зарабатывать на подарки гостям к Рождеству, и она должна была поделиться этим с Принцессой. Тщетно хозяйка двести седьмого номера пыталась вставить хоть слово. Люсинда не закрывала рта до тех самых пор, пока в ее легких не кончился воздух. Тут ей поневоле пришлось замолчать. Впрочем, она об этом не пожалела. Едва Принцессе Саиде представилась возможность заговорить, как Люсинда смогла убедиться, что некоторые идеи бывают заразнее скарлатины.

– Только умолкни хоть совсем ненадолго, Люсинда, – начала Принцесса, – а я имею вот что сказать. Мой муж очень не хвалит мой страшный английский. И вот каждый день после гуляния с тем самым Пигмалионом ты идешь ко мне вот сюда и учишь немножко английский вместе. Ты ведь еще заработать денег не против?

Со следующего дня жизнь Люсинды стала не менее хлопотной, чем у мистера Гиллигана. С той только разницей, что у мистера Гиллигана был кэб, а у Люсинды – Пигмалион «для прогулок» и Принцесса Саида «для правильного английского разговора». Едва проглотив обед в пансионе, Люсинда бежала к трем часам в гостиницу. Там ее уже поджидал Пигмалион, облаченный хозяйкой в красную попону и такого же цвета ботинки из войлока. Иногда с ними вместе шла на прогулку Эледа. В таких случаях девочки предоставляли Пигмалиону развлекаться самостоятельно, сами же с упоением пересказывали друг другу любимые пьесы. Если Эледа была занята, Люсинда с Пигмалионом навещали друзей на Бродвее. Или заглядывали на Восьмую авеню, чтобы поддержать знакомство с Джерри Хенлоном, полицейским, а заодно и проверить, все ли в порядке у Тони Коппино с лотком? Или шли в игрушечно-канцелярско-табачный магазин, чтобы погреть у печки окоченевшие руки, ноги и лапы. Хозяева магазина, мистер и миссис Шульц, всегда очень радовались Люсинде. Но она старалась не злоупотреблять их гостеприимством и каждый раз покупала конфету или еще какую-нибудь мелочь. И еще она каждый раз открывала все коробки с выскакивающими куклами. Куклы с писком вылетали из-под крышек, и это приводило Люсинду в восторг. Ей казалось, будто все эти существа с раз и навсегда застывшими улыбками на игрушечных лицах приветствуют ее.

– Как поживаете? – ласково спрашивала она.

Мистер и миссис Шульц каждый раз очень удивлялись. Однажды хозяйка не выдержала и спросила:

– Зачем ты всегда открываешь эти коробки?

– Сама не знаю, – растерялась Люсинда. – Может быть, потому что они пищат?

К четырем часам Люсинда возвращала Пигмалиона миссис Колдуэлл. Та требовала подробного отчета о каждой прогулке. К ее великому удовольствию, Люсинда излагала все так, словно, гуляя, вела длительные беседы с Пигмалионом, а тот, в свою очередь, отвечал ей. Однажды она воспроизвела такой разговор:

«И тут Пигмалион мне сказал:

– Идем на Восьмую авеню, Люсинда. Мне очень охота поглядеть снова на эти потрясающие красные санки в витрине.

А я, миссис Колдуэлл, ему отвечаю:

– Ой, Пигги, не могу я смотреть на них! У меня ведь не хватит денег, чтобы купить их для Тринкет. Значит, их кто-то купит для какого-нибудь другого ребенка, а у меня от этого прямо сердце болит.

И тут Пигмалион говорит:

– Никогда не надо терять надежды, Люсинда!»

Потом Люсинда прощалась с миссис Колдуэлл и, стараясь не обращать внимания на Пигмалиона, который красноречивыми взглядами призывал ее посидеть еще, убегала к Принцессе Саиде. Занятия английским вызывали в душе Люсинды большие сомнения.

– Мне ведь всего десять лет, – пыталась она несколько раз объяснить Принцессе. – Такие девочки еще не бывают учительницами. Вам, наверное, лучше всего нанять мисс Питерс для правильного английского. Она даже медную мартышку может всему научить.