Ференц Молнар - Мальчишки с улицы Пала

— Слышите? — с гордой улыбкой кивал Фери Ач в сторону пустыря, прохаживаясь вдоль строя своих бойцов. — Скоро нам подадут сигнал.

Дело в том, что у краснорубашечников был уговор: как только корпус Пастора покончит с выставленным против него заслоном, Пастор и Фери Ач по звуку трубы атакуют одновременно с двух сторон. Но к этому времени горнист Пастора — малыш Вендауэр — уже сидел в сторожке и вместе с остальными пленными кулаками и ногами барабанил в стенки, а труба его, полная песка, преспокойно лежала в форте номер три среди прочей военной добычи…

Пока у лесопилки и сторожки развертывались эти события, Фери Ач подбадривал своих:

— Главное — терпение. А как услышим трубу — вперед!

Но долгожданного сигнала все не было. Крики и вопли стали затихать и слышались теперь так глухо, словно исходили из закрытого помещения… Когда же батальоны в ало-зеленых головных уборах втолкнули в сторожку последнего краснорубашечника, испустив при этом такой торжествующий рев, какого пустырь еще не слыхивал, отряд Фери Ача охватила тревога. Младший Пастор вышел из рядов.

— По-моему, там что-то неладно, — сказал он.

— Почему?

— Потому что это не их голоса, а чужие. Фери Ач прислушался. И в самом деле, горланили чужие. Однако он притворился спокойным.

— Ничего особенного, — заявил он. — Просто наши сражаются молча. Это мальчишкам с улицы Пала туго приходится, вот они и орут.

В это мгновение, точно в опровержение слов Фери, со стороны улицы Марии ясно послышалось «ура».

— Ого! — сказал Фери Ач. — «Ура» кричат.

— Кому туго приходится, тот «ура» кричать не станет! — возбужденно отозвался младший Пастор. — Зря мы, пожалуй, решили, что отряд моего брата наверняка победит…

И Фери Ач, — а он был малый неглупый, — понял, что расчеты его не оправдались. Понял, что и битва теперь уже проиграна: ведь ему одному придется принять бой со всем войском мальчишек с улицы Пала. А долгожданный сигнал трубы — последняя слабая надежда — все не раздавался…

И вдруг вместо него зазвучал совсем другой сигнал — чужой, обращенный к войску Боки. Он означал, что весь отряд Пастора, до последнего человека, взят в плен и заперт в сторожке и что теперь начинается общее наступление с пустыря. И действительно, по звуку трубы армия улицы Марии разделилась на два отряда. Один показался у сторожки, а другой вынырнул из-за форта номер шесть. Шли они в порванной одежде, но с сияющими лицами, торжествующие, закаленные в огне победоносного сражения.

Теперь Фери Ач знал уже с полной уверенностью: войско Пастора разбито. Несколько мгновений он пристально глядел на появившиеся батальоны, потом быстро обернулся к младшему Пастору.

— Но если их разбили, где же они? — возбужденно спросил он. — Если их вытеснили на улицу, почему они не бегут сюда?

Они с Пастором оглядели улицу, а Себенич даже сбегал на улицу Марии. Никого. Громыхала только груженная кирпичом телега, да несколько прохожих мирно шли по своим делам.

— Нигде никого нет! — с отчаянием в голосе доложил Себенич.

— Что же с ними случилось?

И тут только Фери вспомнил про сторожку.

— Их заперли! — вскричал он вне себя от гнева. — Разбили и заперли в будке!

На этот раз догадка его, в отличие от недавнего опровержения, сразу подтвердилась. Со стороны сторожки послышались глухие удары: это заключенные колотили кулаками в дощатые стенки. Но тщетно: маленькая сторожка была заодно с войском улицы Пала. Ни стены ее, ни дверь не поддавались, стойко выдерживая удары. Тогда пленники устроили кошачий концерт, надеясь привлечь этим внимание корпуса Ача. Бедный Вендауэр, у которого отняли трубу, рупором приставил ладони ко рту и, надрываясь, «трубил» в них.

— Ребята! — воскликнул Фери Ач, обращаясь к своему отряду. — Пастор потерпел поражение! От нас зависит спасти честь краснорубашечников! Вперед!

Они как стояли длинной колонной, так и вступили на пустырь и беглым шагом устремились в атаку. Но Бока, успевший уже снова взобраться вместе с Колнаи на крышу сторожки, крикнул что было мочи, заглушая стучавших, визжавших и бесновавшихся у него под ногами пленников:

— Труби! В атаку! Форты, огонь!

И подбегавшие ко рву краснорубашечники вдруг отпрянули. Четыре форта одновременно обрушили на них свои бомбы. Туча песка заволокла все, и наступающие на мгновение перестали видеть.