Рене Госинни - Малыш Николя

Так я бежал-бежал и добежал до дома Альцеста. Он сидел перед дверью своего дома и ел пряник.

– Ты куда? – спросил Альцест и откусил от пряника большой кусок.

Я ему объяснил, что ушёл из дома, и спросил, не хочет ли он пойти вместе со мной.

– Когда через много-много лет мы вернёмся, – сказал я ему, – то будем очень богатыми, у нас будет собственный самолёт и машина, и папы и мамы так обрадуются, что больше никогда не станут нас ругать.

Но Альцест не хотел никуда уходить.

– Ты с ума сошёл, – сказал он мне, – моя мама готовит на ужин тушёную капусту с салом и сосисками, не могу же я уйти!

Тогда я попрощался с Альцестом. Он помахал мне свободной рукой, потому что другая у него была занята – ею он заталкивал в рот остаток пряника.

Я повернул за угол и ненадолго остановился, потому что из-за Альцеста мне тоже захотелось есть, и я съел кусочек шоколада, это придаст мне сил для путешествия. Я хотел уехать далеко-далеко, очень далеко, где меня не найдут мама с папой, в Китай или в Аркашон – мы там были в прошлом году на каникулах, это от нас ужасно далеко, и там есть море и устрицы.

Но чтобы уехать далеко, надо купить себе машину или самолёт. Я присел на край тротуара, разбил копилку и посчитал деньги. Надо сказать, что на машину и самолёт их было недостаточно, поэтому я зашёл в кондитерскую и купил себе шоколадный эклер, который оказался очень вкусным.

Когда с эклером было покончено, я решил, что дальше буду двигаться пешком, на это уйдёт много времени, но, раз мне не надо ни возвращаться домой, ни идти в школу, у меня его теперь полно. О школе до сих пор я ещё не думал и представил себе, как завтра в классе наша учительница скажет: «Бедный Николя ушёл совершенно один, совсем один и очень далеко, он вернётся богатым, с машиной и самолётом», и все будут говорить обо мне, все будут за меня беспокоиться, а Альцест ещё пожалеет, что не пошёл со мной вместе. Это будет очень здорово.

Я всё шёл и шёл, но уже начал уставать, а потом, честно сказать, получалось идти не очень быстро, потому что у меня не очень длинные ноги, не то что у моего друга Мексана, но ведь не могу же я попросить Мексана, чтобы он одолжил мне свои ноги. Это размышление навело меня на другую мысль: ведь я мог бы попросить кого-нибудь из друзей одолжить мне велосипед. Я как раз проходил мимо дома Клотера. У Клотера классный велосипед, весь жёлтый и блестит. Жаль только, что Клотер не любит одалживать свои вещи.

Я позвонил в дверь к Клотеру, и он сам мне открыл.

– Смотри, Николя, – сказал он. – Тебе чего?

– Твой велосипед, – объяснил я, и Клотер захлопнул дверь.

Я снова позвонил, но Клотер не открывал. Тогда я надавил пальцем на кнопку звонка и больше его не отрывал. Я слышал, как в доме мама Клотера закричала:

– Клотер! Иди же и открой наконец дверь!

Клотер открыл, но, похоже, он был не рад опять меня увидеть.

– Мне нужен твой велосипед, Клотер, – сказал я. – Я ушёл из дома, мои папа и мама будут ужасно страдать, но я вернусь через много-много лет, буду очень богатым, и у меня будет собственный автомобиль и самолёт.

Клотер мне ответил, чтобы я заходил после того как вернусь, когда буду очень богатым, и тогда он мне продаст свой велосипед. Предложение Клотера меня не очень устраивало, и я подумал, что мне надо найти денег, а если у меня будут деньги, я смогу купить у Клотера велосипед. Клотер очень любит деньги.

Я задумался, где же взять денег. Никакой работы для меня сегодня не было, потому что был четверг [4] Раньше по четвергам в начальных школах Франции не было занятий. . Тогда я подумал, что можно продать игрушки, которые лежали у меня в ранце: машинку тёти Эложи и паровоз с товарным вагоном. На другой стороне улицы я заметил магазин игрушек и решил, что там, наверное, моя машина и мой поезд могут кого-нибудь заинтересовать.

Я вошёл в магазин, и очень симпатичный гос подин улыбнулся мне и сказал:

– Хочешь что-нибудь купить, малыш? Шарики? Или мяч?

Я ему ответил, что совершенно ничего не хочу покупать, а, наоборот, хочу продать свои игрушки, открыл ранец и выложил машинку и поезд на пол перед прилавком.

Симпатичный господин наклонился, посмотрел, удивился и сказал:

– Но, малыш, ведь я не покупаю игрушки, я их продаю.