Лидия Чарская - Дикарь

— Ради Бога, не пугайтесь… Это свои… друзья…

И тотчас же обернувшись к «офицеру», произнес по-немецки приложив руку к каске:

— Как прикажете поступить, господин лейтенант?

Тот, кого назвали «лейтенантом», нахмурил темные брови, многозначительно кашлянул и проговорил по-немецки нарочно настолько громко, чтобы его мог услышать проходивший в эту минуту мимо дома небольшой германский патруль.

— Господин майор приказал немедленно доставить пленных по назначению!

В полутьме, слегка озаренной заревом еще дымившегося пожарища, Зоя Федоровна разглядела странную улыбку, мелькнувшую на безусом лице юного лейтенанта. Затем невысокий тоненький солдат в форме баварского пехотинца, вместе с Димой, одетым в такую же форму, выстроились с другой стороны её и дрожащей от страха Лины.

— Марш! — скомандовал лейтенант и небольшая группа двинулась вверх по темной улице.

Страшное зрелище представлял теперь полуразрушенный немцами город. Многие дома были наполовину разрушены снарядами, в других все оконные и дверные окна разбиты… Разломанная, исковерканная мебель, вернее, разрозненные части её валялись здесь и там. Кой-где еще дымились спаленные дома.

— Кто идет? — то и дело раздавался грозный окрик немецких патрулей, попадавшихся им навстречу.

И всякий раз молоденький лейтенант отвечал одной и той же, словно заученной, фразой:

— По приказанию господина коменданта веду пленных на место назначения.

Удовлетворяясь таким ответом, патрули освобождали дорогу и пропускали вперед путников.

Таким образом «пленные» и их «конвой» миновали площадь магистрата и другие улицы, поровнялись с громадным зданием завода и подошли к городской заставе. Тут двое часовых, с ружьями наперевес, внезапно преградили им дорогу.

— Кто идет?

Много раз уже повторенная фраза опять уверенно и плавно раздалась в ответ.

Но часовые по-прежнему не спускали ружей.

— Пароль и пропуск — прозвучал снова голос одного из вих.

Минутное молчание… Недолгая пауза, показавшаяся целой вечностью для исстрадавшейся Ганзевской и ничего не понимавших и плачущих от страха Лины и Гануси.

И вдруг их молодой спутник, с погонами лейтенанта, внезапно затопал ногами и закричал сердито, наступая на солдат:

— Пропуск? Какой вам пропуск, когда мы поймали шпионов и по приказанию господина коменданта ведем их куда следует. — Дорогу нам, черт возьми!

Никогда еще, до этого случая, не был так доволен Марк Каменев своим совершенным знанием немецкого языка. Богатый мальчик, он с самаго раннего детства был окружен иностранными гувернерами и превосходно говорил по-французски, по-английски и по-немецки. Теперь один из этих языков так неожиданно и кстати пригодился ему!

Столь властный начальнический тон повлиял невольно на часовых; они повиновались и, козыряя офицеру, пропустили его и его спутников за городскую черту. Здесь стояла артиллерия и не вошедшая в город пехота. Мимо неё, пользуясь сравнительною темнотою, маленький отряд пробирался дальше по направлению к лесу. Кавалерийский разъезд встретился им в полуверсте от заставы. Но он уже не был страшен Марку и его спутникам. Впереди, в нескольких сотнях шагах, грозно темнели гиганты-деревья глухого многоверстного леса.

— Ну, вот, теперь вы в безопасности, — после часовой ходьбы вступая под своды лесной опушки, с живостью оборачиваясь к усталым, измученным женщинам, произнес Марк. — Я не знаю, удастся ли нашим раздобыть вам телегу, которая доставит вас куда вы пожелаете. Я приказал членам «Зоркой Дружины» разыскать ее для вас, но их еще нет. Не угодно ли пока отдохнуть в нашем временном убежище, над устройством которого мы довольно поработали.

При этих словах Марк вынул из кармана маленький электрический фонарик и осветил им окружающую местность.

Зоя Федоровна, руки которой ныли от усталости под тяжестью шестилетнего крупного мальчика, с восторгом приняла предложение об отдыхе. И Лина, все продолжавшая находиться в полном недоумении, тоже мечтала о нем.

Слабый, чуть заметный огонек, ответно засиял в чаще.

— Там наша землянка, — произнес Марк, — временная стоянка «Зоркой Дружины». Там вы перекусите и отдохнете.

— И там же увидите еще одну старую знакомую, — добавил Дима с легкой улыбкой.

Едва только Зоя Федоровна вступила в крошечное, наспех вырытое в чаще леса помещение, скорее похожее на логовище дикого зверя, нежели на людское жилище, как две смуглые, тонкие ручонки обвились вокруг её шеи.