Миёко Мацутани: Булка цвета лисьего хвоста

— Ваши билеты! — крикнул кто-то внизу.

Нон-тян испуганно взглянула под ноги — там стоя Чёрный заяц.

Чёрный заяц взглянул на Нон-тян зелёными, как изумруд, глазами и вежливо поклонился.

— О, вы великолепны! — сказал он. — Надеюсь, вы станцуете для нас.

И, не обратив внимания на Кона, Чёрный заяц взял грибы-билеты.

— Чёрный заяц не удостоил меня вниманием, — сказал Кон печально, — потому что я ни в кого не превратился, хоть и лисёнок. Однако всё обошлось: он не заметил, что Нон-тян девочка, — прошептал Кон с облегчением.

Нон-тян тоже успокоилась, и они уселись на краю поляны. А кругом были коровы, обезьяны, белки, зайцы и другие лесные звери.

Загрохотали барабаны. Мелкие звери испуганно подпрыгнули. Праздник начался.

— Коровы приветствуют Корову-чёрта! — торжественно объявил Чёрный заяц.

Коровы молча поднялись и тихо пошли по поляне, похожей на звёздное небо, в самый дальний её край. Потом так же тихо вернулись обратно. Это было торжественное шествие, и вся поляна молчала.

Да-да-да-да-да-дан! — снова ударили барабаны.

— Праздник начинается. Жители гор! Пляшите и веселитесь всю ночь. Участвуют все, кто хочет. Лучшего танцора ожидает награда… Танец Огненных шаров.

Пш! — раздался шипящий звук, и вся поляна вспыхнула красными, белыми, фиолетовыми огнями; они покачались, дрожа, и вмиг погасли.

И словно по сигналу с четырёх сторон поляны прилетели Огненные шары. Они столкнулись в середине поляны, рассыпались, и выскочило четыре красных чертёнка.

— Черти! Черти! — закричала Нон-тян.

А черти, кружась, запели:

— Ой, как интересно! Первое место! — закричала Нон-тян, но поляна взревела:

— Нет, нет! Не достойны.

Чёрный заяц объявил:

— Выступают перевёртыши!

Раздался тоскливый звук флейты. Вдали повис чёрный туман. Он приблизился к поляне, и из тумана стали вырисовываться странные фигуры, они размахивали руками, трясли головой, пританцовывали, колыхаясь над поляной, и лениво пели:

Нон-тян стала понемногу различать перевёртышей. Тут и вправду был и длиннорукий, и одноглазый, и безликий, и похожий на петуха. Бесформенные, клейкие перевёртыши заполнили всю поляну и вяло приплясывали, свисая как мешки.

Наконец они медленно остановились и хрипло выкрикнули:

— Первая премия!

— Нет, нет! — всколыхнулась поляна.

Тогда перевёртыши беззвучно растворились в темноте.

— Танец дзинь-звяк!

Раздался глухой звон и позвякивание, и на поляну вышла вереница маленьких уродцев. Приплясывая, они пели:

— Что это? — спросила Нон-тян.

— Это — жестянки-перевёртыши. Те, что до них танцевали, — старые вещи, которые давным-давно выкинули крестьяне, а это — банки из-под соков, консервные банки и другой мусор, — объяснил Кон.

— Вот интересно! Может, и наши банки здесь пляшут. Эй! Баночки! Не робейте! — крикнула Нон-тян и подпрыгнула на месте, но Кон одёрнул её:

— Тсс!

Жестянки, напевая, взгромоздились друг на друга, соорудив качающийся столб, который тут же с лязгом рассыпался. Но банки снова собрались и образовали большой треугольник. Затем они шумно вскочили и, как вихрь, со свистом умчались прочь.

— Первая премия банкам! — снова закричала Нон-тян, но Кон поспешно закрыл ей рот ладошкой, а поляна дрогнула и выдохнула:

— Нет, нет!

Потом появилась золотистая ширма, вышла красивая девушка и стала танцевать перед ней. Вдруг она выдернула свою голову из плеч, бросила её и исчезла.

— Вот это да! — восхитилась Нон-тян.

— Старо! — в один голос завопила поляна.