Миёко Мацутани - Булка цвета лисьего хвоста

«Где же Поляна превращений? — думала она. — Иду, иду, а её всё нет».

Нон-тян постояла и пошла дальше. Снова остановилась и опять пошла. Всё лес да лес! А поляны не видно.

Нон-тян почувствовала, что сильно устала. Вчера она здесь не проходила, это было ясно. Она присела на корточки и потёрла колени.

— Пойду-ка я обратно! — сказала она бодро, встала и пошла.

Она шла очень долго, но лес всё не кончался. Давно уже должен быть конец ему, а всё тянулись те же дакэкамба.

— Я хорошо помню дерево на опушке леса. На нём сидели два голубя. Это были ещё птенцы. Такие странные, серенькие. Найти бы то дерево, тогда и выйду из леса. Ведь там, где входят, и выйти можно.

Однако дерева не было. В какую бы сторону она ни шла, куда бы ни поворачивала, дерева не было.

«Наверно, я заблудилась…» — подумала Нон-тян.

Лес молчал. Даже кукушки не пели.

Нон-тян стало страшно. Вчера ночью нисколько не боялась, а теперь вот страшно в этом лесу. Казалось, дакэкамба пристально глядят на нее.

Она шла шатаясь от усталости и вдруг незаметно вышла на свою любимую маленькую полянку. От радости она даже села на траву.

А когда заметила, что неподалёку сидит Кон, ещё больше обрадовалась. Кон сидел и внимательно что-то разглядывал. Нон-тян незаметно приблизилась к нему.

Кон глядел на распустившийся цветок космеи. Цветок был один. Значит, из всех семян, которые они с Коном посеяли весной, вырос только один-единственный цветок. Кон так задумчиво смотрел на цветок, что Нон-тян молча опустилась позади него на траву.

Цветок был прекрасен. Это был нежный, но крепкий цветок. Розоватые лепестки, чистые и гладкие, распустились, глядя в ясное, сверкающее, голубое небо.

— Нон-тян! Я вот подумал… — вдруг начал Кон. Оказывается, он знал, что Нон-тян подошла к нему. — Я подумал, что этот цветок тоже перевертыш.

— Как это? Почему?

— Семена были такие чёрные, а из них вырос красивый цветок.

— А…

— И мне хотелось бы вот так же… — Кон махнул хвостом.

— А я ходила искать Поляну превращений. И не нашла, — сказала Нон-тян.

— А её можно найти только однажды в году.

— Да?

— А так, сколько ни ходи по лесу, ни за что не найдёшь. Вдобавок ещё заблудишься. Искать Поляну превращений нельзя.

Нон-тян вздрогнула. Только теперь она заметила, что сжимает в ладошке голубоватый камешек. «Наверно, это он мне помог…» — подумала она.

А Кон продолжал серьёзно:

— А вчера ты была очень красивая. Как космея.

И Кон подпрыгнул и исчез в траве. Только рыжий хвост мелькнул и тут же скрылся.

Подул ветер, и космея качнулась. Нон-тян постояла немного молча и пошла домой завтракать.

Скоро начались занятия в школе и Нон-тян стало некогда. В горах вдруг похолодало, и коровы вернулись в деревни у подножия горы.

Травы на пастбище и на полянке пожелтели или покраснели, золотистые сусуки [5] Сусуки — высокая трава с соцветиями метёлками. склонили свои метёлки. Кон и Нон-тян собирали в корзинки дикий виноград, бруснику и грибы.

Дикий виноград был очень кислым и несъедобным. Но собирать его было интересно. Из брусники варили варенье. А грибы любил папа. Он их жарил или варил и, довольно улыбаясь, ел, запивая сакэ.

Нон-тян стала замечать, однако, что папа порой выглядел печальным. Зато Нон-тян была бодрой и здоровой, как никогда прежде. И когда в горах выпал первый снег, она стала радостно носиться кругом и кричать:

— Снег! Папа! Снег! Я буду кататься на санках. Папа, сделай ещё санки!

— Ладно. Сделаю, — сказал папа, но у него уже был жар.

Кон был очень рад снегу. Он выскочил из своего дома в чаще Оророн и стал прыгать и скакать.

Меж тем солнце село, снегопад усилился, и Кон подумал было, не сходить ли ему к Нон-тян, но передумал и, затворившись в доме, улёгся спать.

Когда Кон проснулся, было уже совсем темно, бесшумно падали хлопья снега, нагромождались в сугробы.

Снег всё падал и падал, и снегопаду не было видно конца. Кон подумал, не заснуть ли снова, но что-то тревожило его. Ему казалось, что кто-то зовёт его. «Может быть, Нон-тян? Но так поздно, она не станет звать меня, — подумал он. — Ну ладно, схожу к ней. Если спит, вернусь, и всё».

И Кон побежал по глубокому снегу.

Пока он спал, чаща Оророн стала такой прекрасной, что он не узнал её. «Вот это да!» — изумился Кон и немного полюбовался чащей. Потом храбро побежал дальше.

А снегопад всё усиливался. Трудно было сделать даже один шаг. Перед глазами кружился снег, и не было видно пути ни назад, ни вперёд.