Франтишек Непил - Я, пёс Барик

Понятно? Поэтому у собак-аристократов и еда аристократическая. А у ежей? Ничего похожего.

Ежи не брезгливы и едят что попадётся. И жука, и гусеницу, и червя, и улитку. Мышь, птичьи яйца, ящерицу и змею. Вот жёлуди, орешки, сливу-падалицу — это ёжик станет есть только от большого голода. Когда я вижу, как он закусывает пауком или сороконожкой, то не могу ничего с собой поделать и прямо в глаза называю его порросёнком с колючками!

Но был случай, когда на моих глазах ёжик храбро расправился со змеёй. Я от восторга чуть было не лизнул его в нос. Едва удержался. Я ведь уже говорил, что мы, собаки, никому не кланяемся, ни перед кем шапку не ломаем. Наверное, потому, что шапок не носим. Даже зимой ходим без шапки. На макушке только ушки. И потому в знак уважения шапку не скидываем, а лизнём в нос.

Что и говорить, мой ёжик росточком не вышел, так, недомерок, курице до колена. По траве колобком катится. Но на змею кидается отважно. С быстротой молнии. А змея, как вам известно, тоже не спящая красавица. Ей надо шкуру спасать. Они сцепились, а я лаю, так лаю, аж охрип. Ежик ведь наш парень, с нашего двора, из-под нашей поленницы.

В конце концов победил ёжик. Только вдруг выскакивает из дому мой хозяин. В полосатой пижаме. И ну на меня кричать. Ему, видите ли, в ночную смену идти, а моя брехня спать не даёт. Брехня! Это уже оскорбление личности. Я обиделся, хвост поджал и в конуру забился. Через некоторое время ёжик притопал. В клубок свернулся и говорит: «Давай считай!»

Так у нас и раньше бывало. Я на него накинусь, а он мячиком свернётся и говорит:

— Что, хочешь колючки пересчитать?

Очень нужно! Но сейчас я согласился.

— Шестнадцать тысяч и ещё шестнадцать, — говорю, — а если больше, то не намного.

— Верно! — отвечает он. — Ты, Барик, молодчина. Ставлю тебе пятёрку! А теперь прощай, я на ту сторону шоссе пошёл, за червями.

Странно. Почему-то всем ежам кажется, что на другой стороне червяки жирнее. Стоит только через дорогу перебраться.

— Не надо, — говорю. — Не ходи, ещё под машину попадёшь! Раздавят ведь!

По вечерам машины мчатся как бешеные. Им обязательно надо из ежиного клубочка лепёшку сделать.

Мой ёжик ничего не ответил и весело потопал через шоссе.

И вдруг я увидал, как прямо на него летят два снопа света и надвигается чёрная тень. Автомобиль! Скорость не меньше девяноста. Потом наступила полная темнота. Всё! С тех пор от моего ёжика ни слуху ни духу.

Я выл целую ночь. И ещё одну. И третью. На четвёртую опять выскочил хозяин. И опять оскорбил мою личность. Но теперь уже действием. Потому что ему чуть свет на работу, а я не даю спать. Я замолчал. Но глубоко в душе всё-таки выл. Так, чтобы никто не слышал.

Через три месяца вдруг является мой ёжик!

— Разве тебя в тот раз не раздавили?! — воскликнул я.

— Объехали. Наверное, колючек испугались! — отвечает ёжик.

— Так почему же ты так долго пропадал?

— Семьёй обзаводился. Детишками. Скоро к тебе приведу. У меня их семеро. Всех вместе нас девять, а называемся — семь-я.

Я фыркнул. И стал изучать поленницу. Как они теперь под ней разместятся? Может, колючки обстригут? А впрочем, какая разница! Живы-здоровы, и ладно. Я рад. Очень!

Если вы увидите на дороге ёжика, когда с папой на машине поедете, постарайтесь его объехать.

Я так и знал, что вы согласитесь. Один из них — мой. И все другие ёжики тоже наши. Правда?

Вот и апрель на дворе. Месяц «кусачих блох». Всю зиму блохи сидят тихо. Бывает, куснут разок-другой. Не без того. Чтоб я не забывал, что они у меня есть, что мои блохи при мне и я не одинок. В апреле, как известно, на свет появляются гусята, утята, цыплята, козлята и щенята и, сдаётся мне, блошата тоже. По крайней мере возню в моей летней шубе они поднимают отчаянную. Наверное, им холодно и они возятся, чтобы согреться. Не знаю, ничего не могу сказать. Но вы уж меня извините — в апреле я страшно чешусь. Ничего не поделаешь, даже хорошо воспитанной собаке приходится чесаться.