Эмиль Офин - Фронт[РИСУНКИ К. ШВЕЦА]

— Да что вы?.. Сумасшедший!

— Я уже это слышал сегодня.

— Подождите. Мне нужно собраться, — сказала она. Молодежь пришла провожать художницу. Девчата

охали, а парни сердито косились на Леву. Один из них — тот самый, что просил нарисовать «про химию», настырно канючил:

— Ну, зачем вам уезжать? Не надо уезжать. Мы вам все условия создадим…

— Отойди от машины, — ласково сказал ему Лёва, — по-хорошему отойди. — Он осторожно, но решительно оттеснил парня, взял рюкзак у художницы и помог ей сесть в кабину. — Прошу. Сейчас Лёва Королевич покажет вам, что такое настоящая езда по степи.

Степь! Много о ней написано, много рассказано, многое и увидено за трудовые целинные годы. Зимой она спит "од снежной пуховой шалью, весной, вспаханная, как бы укрытая тяжелым черным бархатом. А летом раскинется, чкак золотой океан, и поплывут по золотым волнам крылатые жатки. Всегда она хороша! Даже в такую вот непогоду, когда сыплет с неба осенний дождик и уходит за горизонт пожухлая стерня, — в этом есть грусть, и красота есть. Только как ухватить ее, эту красоту, запомнить и нарисовать? Степка Лузгин бьется уж который вечер, а получается черт знает что. Кажется, справедливо насмешничал Лёва Королевич…

За окном густели дождливые сумерки, а в светлом клубном зале было хорошо: потрескивали дрова в печке, на стене в репродукторе сонно пиликала скрипка.

— Где же наш герой? — ни к кому не обращаясь, спросила тихая Вера. — Вторые сутки доходят, а его все нет.

— Должно быть, колесит по степи, за своей жар-птицей гоняется, — усмехнулась Катя Куликова.

И только она успела это сказать, как снаружи раздался рокот мотора, приблизился и смолк под окном. Дверь раскрылась, вошла рыжая девушка, а за ней ввалился Лёва Королевич; лицо его сияло, как автомобильная фара.

— Здравствуйте, — сказала девушка.

— Здравствуйте… — сказала Вера. А Катя Куликова сказала:

— Вот это — да!..

Девушка расстегнула ватник, потерла ладони, подошла к печке.

— Ох, как у вас хорошо. Тепло! — сказала она приветливо.

А Лёва ничего не сказал. Он улыбнулся гордо, торжественно и загадочно.

Скрипка в репродукторе будто проснулась: теперь она пела широко и нежно.

— Что же это мы?.. — спохватилась Вера. — Человек с дороги. Сережа, что ты стоишь, как столб? Подай стул, помоги раздеться.

— Извиняюсь… — Лёва оттеснил Сережу и сам взял ватник у девушки. Он понес его в угол на вешалку, поманил за собою ребят. — Понимаете, — зашептал он горячо, — она меня сразу узнала. «Вы, — говорит, — шофёр Королевич из «Авангарда». Подумайте!..

Сережа хотел что-то спросить, но Вера толкнула его в бок.

— Шепчемся тут! Неудобно… — Она взяла за руку Степку Лузгина и отвела его в сторону.

— Покажи-ка ей свой рисунок. Быстро!

Через минуту все уже сгрудились вокруг Лузгина. На большом листе ватмана степь за эти два дня стала еще явственней смахивать на яичницу с луком.

Девушка постояла, посмотрела на рисунок, склонив голову набок, затем взяла у Степки палитру, кисть, прищурила светлые глаза и положила на Степкину степь несколько быстрых мазков. Потом отступила "на шаг. Лёва мгновенно подал ей стакан с водой, услужливо пробормотал: «Прошу!» Девушка вымыла кисть и опять сделала несколько мазков. И Степка вдруг увидел: за желтой стерней обозначилась далекая линия горизонта, среди рваных облаков засинело небо, в широко разлившейся речушке отразилось неверное солнце.

— Ну и ну! — сказал Сережа Красавин.

— Спасибо… — ошеломленно пробормотал Степка. — Спасибо.

А художница уже листала альбом Кати Куликовой с образцами вышивок.

— Это кружево мне нравится. Правда, орнамент тяжеловат, надо упростить. Сейчас я вам покажу, как это делается.

На другом конце зала Сережа удивленно спрашивал Веру и Степку:

— Послушайте, вам не кажется, что она вовсе не…

— Да, — сказал Степка, — я сразу понял: не та художница, та была круглолицая и абсолютно рыжая. А эта — просто блондинка.

— Тс-с-с-с… — Вера приложила палец к губам и оглянулась на Леву. — Ничего не понимаю: неужели он этого не видит? И как она могла узнать его имя?

Ребята пожали плечами — чудеса!

В репродукторе раздался голос диктора:

«Местное время девятнадцать часов. Передаем районные известия. В степи, в ста километрах от жилья, полевода совхоза «Молодежный» Кирилла Смирнова застиг острый приступ аппендицита. Тою же дорогой проезжал шофёр совхоза «Авангард» Лев Королевич…»

Художница подняла голову от Катиного альбома и улыбнулась Лёве.