Катерина Грачёва: Посох Следопыта

— Ого, — Витька вытянул шею.

— Старею, — вздохнул Следопыт. — Хочешь, Витька, я тебе свой лук отдам?

— Со стрелами?

— Со стрелами.

Витька глядел раскрыв рот. У Следопыта был самый разособенный лук из всех. Резной. Как настоящий.

— А почему не мне? — обиделась Иринка. — Он и стрелять-то не умеет!

— А тебе я журнал учительский отдам. Тот самый. Правда, там немного страниц заполнено — я Серёжку учила буквам… Хочешь?

— Ну, если только он тебе уже не нужен… — дипломатично сказала Ирина, стараясь спрятать под ресницы разом заблестевшие глаза. — Я буду очень рада.

— Подожди, я поищу, у нас ещё не все распаковано, — Настя побежала в домик.

Вот она, эта коробка… И огромный бабушкин журнал. Он пах, как старые книги из её высокого шкафа, настоящий древний драгоценный учительский журнал! Любимый. Он напоминал о научной работе, о серьёзных делах. Настя вздохнула, открыла его на самой середине и нырнула носом в расчерченные страницы. Зажмурилась… Прошептала:

— Пятое правило Следопыта. То, что ты отдал — то твоё. То, что ты отдал — то твоё…

И захотелось закричать:

— При чём тут правила! Какой я теперь Следопыт без племени и без лука!

— Шестое правило Следопыта. Выбрав дорогу, не сворачивай.

Вытерев набегавшие слёзы, потому что ужасно дорог был ему учительский журнал и ещё дороже резной лук, Следопыт запихал коробку под стол и вышел на крыльцо.

— Спасибо, — сказала Ирина. — Ну, мы пойдем, ладно? Скоро обед.

— Ладно. До встречи. Да процветают ваши сады! Хэй!

— Хэй.

Брат и сестра пошли по дорожке. Витька листал журнал, а Ирина пыталась натянуть тетиву. Витька негромко сказал:

— Ничего себе она такими драгоценностями разбрасывается. Вообще-то, я думаю, мы всё равно будем приходить за малиной… Слушай, а ты бы её научила взрослым играм. Шахматам, что ли. Или картам. А то правда, чего она как маленькая.

Настя смотрела им вслед. Это верно. До старости лет не будешь стрелять по банкам. А что будешь делать? Что? Ходить на работу, варить ужин, смотреть телевизор? Но ведь это ужасно. Что же делать?

Следопыт ушёл в домик, достал из коробки учебник по биологии. Они ещё не проходили биологию, но как хотелось её изучить и работать в дельфинарии. Говорят, что дельфины — таинственные и загадочные существа! Может быть, они знают то, что недоступно человеку? Но начать придётся с инфузории-туфельки. Подумать только, ведь эти инфузории наверняка водятся в дачном болотце!.. Ура! В болото!..

Настя засунула учебник за резинку шорт, пошарилась в коробке в поисках специальной Тетради Песчаной Банальности. Безрезультатно. Вот это уже была потеря серьёзная! Настя стояла на коленях, вороша коробку за коробкой.

«Я, Следопыт, начинаю вести тетрадь Следопыта без роду и племени. Катастрофа постигла мою прошлую Тетрадь Песчаной Банальности, ибо она исчезла при переезде.

Исчезновение Тетради Песчаной Банальности — это возмездие за то, что наша родовая община вселилась в священное жилище возле Малинника Примирения. Кому, как не Следопыту, было знать важность этого священного места. Ведь первое и главное правило Следопыта, начертанное в день великого солнцестояния на сосновом посохе, гласит: „Палица сия не токмо палица есмь“. Что означает: за предметами внешнего мира узри их истинный смысл.

Но Следопыт посмел взглянуть на святыню как на плодовоягодный кустарник, смирился с решением рода, не совершил никакого подвига, дабы предотвратить катастрофу. И кара не замедлила. Малинник примирения осквернён, и Тетрадь Песчаной Банальности исчезла.

Четвертое правило Следопыта гласит: „Умей любить и хранить“. Следопыт не сумел любить и хранить Малинник Примирения, и не сохранилась тетрадь.

Седьмое правило: „Падая, поднимайся“. Запомни этот тяжкий урок, Следопыт, и не повтори вновь свою ошибку.

«Это было летним утром.

Пришла ко мне подруга моя Архивариус и сказала умное слово:

— Я тебя, Следопыт, научу взрослым играм. Шахатам. Шахматы — это древнейшее средство развития интеллекта. Древние персы расставляли их по доске и замирали над ними в задумчивости…

Архивариус училась в историческом классе и очень любила знать назубок разные исторические рассказы. Но я был невнимателен и постыдно равнодушен к древним персам. Я загляделся на шахматы.