Марк Ефетов - Письмо на панцире

— Да, ну и что ж? — Вера улыбнулась.

— Его фамилия была Соловьёв? — спросила Вита.

— Что ты, это было так давно, что никто не знает никакой фамилии. И были ль тогда фамилии вообще? — Когда?

— Ну, в те времена, когда возникла легенда о Медведь-горе. Кто знает, может быть, пятьсот лет тому назад, а может, тысячу… Давайте, ребята, поближе в кружок.

Вера села на большой плоский камень. А дети лежали вокруг, упёршись локтями в гальку и подбородками в ладони, раскинувшись во все стороны, словно лучи.

Тень от Аю-Дага медленно переместилась, и светлозелёное море стало вдруг густо-синим. Медведь-гора сделалась вдруг плоской, изменила свои очертания. Так бывает, когда солнце светит сбоку и виден только силуэт. Вот этот-то силуэт и был совсем-совсем медвежьим.

Вита уже поняла, что Вера говорила о юноше из старинной легенды, и каменный матрос тут ни при чем. И вот сейчас, упёршись подбородком в сжатые кулаки и погрузив локти в камешки пляжа, она слушала легенду о Медведь-горе, Аю-Даге.

— Это было не знаю сколько веков тому назад, — рассказывала Вера. — В общем, давным-давно здесь, в горах Крыма, обитали одни лишь дикие звери. А у самого берега моря, здесь, где сейчас лежим мы с вами, поселилось стадо зверей-великанов.

— Ихтиозавры, да? — спросила Вита.

— Бронтозавры, — тихо подсказала Вите Маша.

— Нет, нет, — отмахнулась рукой Вера, — как назывались звери, не знаю, ведь это же легенда, сказка. Только известно, что вожаком у них был старый и грозный медведь. Думаю, что ихтиозавры к тому времени уже все вымерли… Так вот, однажды этот зверюга медведь-великан обнаружил здесь на берегу обломки корабля, а среди них кого бы вы думали?..

— Робинзона! — воскликнул Толя.

— Тарзана, — сказала Роза.

— Не все сразу. Во всяком случае — человека… Василь, ты хочешь о чём-то спросить? Ну, не стесняйся. Вера протянула руку к Василю.

— Как же он спасся? — спросил Василь.

— Видишь ли, этот старый медведь-вожак увидел среди обломков корабля небольшой свёрток.

— А человека? — спросил Василь.

— Человек-то и находился в этом свёртке. Это была маленькая девочка, совсем ещё крошка. Представляешь? — Ой, медведь её съел… — Маша зажмурилась и закрыла лицо руками.

— Нет, что ты! Всё это не так страшно, — сказала Вера. — В своих мягких мохнатых лапах медведь принёс девочку в стадо. И звери очень полюбили эту малышку. Она росла и превратилась в красивую девушку — весёлую певунью и плясунью. Представляете, медведи садились в кружок и без конца могли слушать её песни и смотреть, как она пляшет. Это было у них как бы отдыхом после охоты. И вот однажды, в отсутствие зверей, девушка увидела, как волны прибили к берегу лодку с красивым юношей. Маленьким мальчиком он был угнан в рабство разбойниками. А возмужав, сколотил лодку, уплыл в море, бежал от своих поработителей. Бури и штормы трепали мальчика, пока море не выбросило его к подножию Аю-Дага. Он бы умер, если бы девушка, жившая среди медведей, не нашла его. Она накормила юношу, напоила настоем целебных трав, а лодку спрятала в кустах, чтобы медведи ни о чём не догадались.

— Она вылечила его? — спросила Вита.

— Конечно. Разве ты не знаешь, что нет лучшего лекарства, чем доброта… Послушайте, что было потом. Юноша поправился и сказал девушке: «В лодке хватит места на двоих. Хочешь поплыть со мной на мою родину?» — «Хочу, — ответила девушка. — Я готова плыть с тобой куда угодно».

— Они полюбили друг друга. — Маша произнесла это тихо. По её голосу чувствовалось, что ей очень хотелось, чтобы это было именно так. Об этом и рассказала Вера.

— Лодка была уже в море, когда вернулись медведи. Старый медведь яростно зарычал. Наверно, на человеческом языке это означало: «Сейчас же вернись!» Но лодка уплывала всё дальше и дальше. Тогда старый медведь упустил огромную пасть в море и с силой стал втягивать в себя воду. И море стало заметно мелеть.

Девушка поняла: лодку увлечёт обратно к берегу и медведь растерзает юношу, который отнял у них певицу и плясунью.

Вита слушала, и ей виделось, как Аю-Даг — гигантский медведь — шумно вбирает в себя воду, и при этом ей даже казалось, что где-то у горизонта белел одинокий парус лодчонки с юношей и девушкой.

Морской прибой действительно шумел прибрежной галькой, а парус, может быть, действительно был в море. Голос вожатой доносился как бы издалека, хотя Вера была совсем рядом и говорила так, чтобы всем было хорошо слышно:

— Так вот, когда девушка увидела, что лодка поплыла обратно, она звонко запела. Её голос донёсся до медведей, звери подняли головы от воды и заслушались. Но старый вожак ещё глубже погрузил передние лапы и голову в холодные волны. Море бурлило у его пасти и пенилось.