Виктория Ледерман - Уроков не будет!

— Могу вас огорчить, Лидия Сергеевна в этой четверти не придет, — сказала Владислава Константиновна. — Поэтому оценки буду выставлять я. Приготовьтесь, нам с вами придется очень много работать и очень много учить. У вас огромные пробелы в знаниях. Просто бездонные ямы, а не пробелы.

Все буквально онемели. Вот это новость! Жили, не тужили, и тут — бац! Новая учительница! Да еще собирается переучивать их по-своему. Кошмар!

Но все оказалось гораздо хуже, чем просто кошмар. Французский язык вдруг стал главным предметом. Раньше Ромка мог в школе на перемене заглянуть в учебник, посмотреть, что задали, и тут же его захлопнуть. И все равно меньше четверки никогда не получал. Если он читал или отвечал неправильно, Лидия Сергеевна поправляла его и просила повторить правильный вариант. Он послушно повторял, но тут же забывал. А зачем помнить? Лидия Сергеевна добрая, она и в следующий раз точно так же поправит. И оценку не снизит. А если вдруг не написал домашнее упражнение, всегда можно что-то придумать, и она поверит. Покачает головой совсем не сердито и скажет:

— Ну как же так, Орешкин? Стыдно не выполнять задание. В третьем-то классе!

Тут самое главное — опустить голову и сделать вид, что тебе и в самом деле стыдно. А еще попросить прощения по-французски. Это очень легко. Нужно просто сказать:

— Пардон!

И тогда Лидия Сергеевна сразу заулыбается и скажет:

— Ну ладно, садись. Но чтобы в следующий раз был готов!

После этого надо обязательно поблагодарить:

— Мерси.

И все. Считай, что выкрутился.

А в следующий раз она и не вспомнит об этом. И можно снова опускать голову и говорить «пардон» и «мерси».

Да, очень хорошо было учиться с Лидией Сергеевной. Она была будто и не учительница вовсе, а общая бабушка. Каждого могла пожалеть, с каждым поговорить по душам… Даже ругала и то ласково. Им все «англичане» завидовали и мечтали перейти во французскую группу.

А теперь оказалось, что учить французский не так уж и весело. И ужасно сложно. И что на домашние задания уходит времени больше, чем на русский, математику и литературное чтение вместе взятые.

Владислава Константиновна очень много задавала. Но самое главное — она потом спрашивала то, что задавала. И на уроках говорила только по-французски. И заставляла группу отвечать по-французски на свои вопросы. Она учила правильно читать и правильно произносить. Слушала ответы, вздыхала: «О-ля-ля!» или «Кэль кошмар!». И ставила всем тройки. А иногда и двойки.

— Этот французский — просто жуть! — возмущалась группа. — Как это можно выговорить? Язык сломаешь! Эта Владислава Константиновна просто издевается над нами! Хотим Лидию Сергеевну!

Они теперь оставались в четверг после пятого урока на французский, хотя в расписании в этот день иностранного языка не было вовсе. Новая француженка решила, что трех раз в неделю недостаточно, чтобы догнать программу, и проводила лишний урок в свое свободное время. Вот и получалось, что французский надо учить почти каждый день. Теперь пришла очередь «англичан» злорадно хихикать и отпускать колкие шутки. Они были счастливы, что наконец-то наступила справедливость. Теперь «французы» мучаются так же, как мучились они.

Три недели спустя учительница третьего «А» забеспокоилась.

— Ребята! Почему у вас столько троек? — спросила она, оставив французскую группу после уроков. — До конца четверти осталось не так много времени! Вы что, совсем перестали учить французский?

«Французы» ошеломленно переглянулись. «Перестали учить»?! Да они никогда в жизни еще столько не учили! Этот французский им уже снится в страшных кошмарах!

Их словно прорвало. Они окружили Ольгу Викторовну и стали рассказывать ей про уроки французского, крича и перебивая друг друга. Они вдруг поняли, что она может помочь, защитить их от этой ужасной Владиславы Константиновны.

— Это просто жуть! — жаловались они Ольге Викторовне. — Она нам столько задает! И всегда на завтра! Мы не успеваем учить!

— Двадцать слов каждый день! — кричала Яна. — Они же просто в голове не помещаются, все двадцать! Лидия Сергеевна только пять задавала. И то не всегда спрашивала.

— Она говорит: читать текст восемь раз! Когда это я успею? — возмущался Артем. — У меня музыкалка, танцы и бассейн еще!

— Я читаю как всегда — «жардин», а она мне: «Надо читать „жардэн“», — негодовал Стас и передразнивал: — «В нос, Ковальчук, в нос! Этот звук носовой — жардэн-н-н-н-н».

— Она всем говорит одно и то же, — жаловалась Лера и очень похоже изображала Владиславу Константиновну. — «Кэль кошмар! Ваше произношение! О-ля-ля!»