Михаил Соловьев - Переход

В конце концов все для Трифоныча закончилось благополучно: его поставили на довольствие, показали каюту и отправили драить палубу около его бывшего убежища – румпельной.

Азмэ, Алмэ… и вечные загадки

Мыс Рытый давался тяжело. Первые километры с притаившимися под травой камнями подтвердили правильность Мишкиного решения о берцах. Обманчиво-ровная поверхность таила массу опасных сюрпризов из камней, приямков и обросших мхом валунов.

Мишка решил не торопиться и подпустил отставших метров на пять.

Дядька Иван громко сопел и хотя шел тяжело, но не отставал от легковесного Николая. А тот даже под ноги не смотрел, двигаясь по какому-то наитию.

Пересекли конус Рытого и вышли к первым большим деревьям.

– Привал пять минут, – единственные слова, которые проронил Николай за полчаса пути.

Сели не развьючиваясь.

Птахин занял самое удобное место, на господствующем валуне, и уперся рюкзаком в дерево.

Дядька посмотрел на него неодобрительно, но смолчал, а Мишка прикрыл глаза и мысленно пообещал ему: мол, найдется и для тебя как-нибудь лучшее местечко.

– Пошли! – шагнул вперед Николай.

Все сначала. Каменные ребусы. Мишке это было знакомо по лесным завалам, хотя по камням ходить тяжелей, к тому же ощутимо потянуло в гору.

Началась тополиная роща. Необычные для байкальских берегов деревья росли пятаками прямо на камнях.

Остались позади утесы из рассказа Адыги – «братья» Азмэ и Алмэ. Одинаковые на первый взгляд, они действительно стояли друг против друга. Внизу у их ног шумела затащившая их в легенду речка Риты, смеющаяся и довольная.

До «братьев» в ущелье было просторно, а сейчас края поднимались почти вертикально. Давили.

Птахин то и дело посматривал наверх: скалы висели над головой, будто полузакрытая крышка.

Николай через речку раз пятый прыгал.

Дядька пёр как танк.

Мишка замыкающий. Не отстает, хоть и тяжело. Хорошо, что в начале пути расходился без рывков, и плохо, что взрослые выпивали вчера. С точки зрения Птахина, ничего хорошего ни водка, ни пиво не сулят – вон как дядька сопит.

Николай опять речку перескочил: вроде тропа на том берегу нашлась. Спокойно Мишке, когда тот впереди. Главное, по схеме Антонио Загиреса до розовых камней сегодня дойти.

«Втравил испанец! – крутятся мысли в стриженой Мишкиной голове. – Сто лет прошло после его смерти, а покоя нет и не предвидится. Лишь голуби почтовые застыли в вечном полете над синей гладью Байкала – летят, бестелесные, летят, а мы идем».

Ритм перехода наработался.

Николай специально скорости не поддает – испытующе смотрит на каждого из-под натянутой на глаза фидель-кастровской фуражки. После снова прыгает-шагает…

Валуны огромные стали на пути.

О нормальной ходьбе речи уж нет. Пот с Мишки льет, и снова тайга вспоминается… Наберешь за зиму веса, а летом так и стекают с тебя зимние запасцы. Зато потом такая сила приходит, сила и легкость! Подпрыгнешь – взлетишь! Сейчас, конечно, такого не будет. Дойти бы до «стрелки» и до камней. Спать лечь. На завтра силы ой как нужны! В инструкции Загиреса сказано: вторая часть пути сложнее – подъемы гораздо круче, хотя по карте расстояние намного меньше.

Солнце в створе ущелья давно пропало – стало прохладнее, зато комарья добавилось.

«Вот заразы! – плевался парень. – Лезут в рот, в глаза как ошпаренные – того и гляди, зажрут».

У дядьки накомарник оказался. Раскатал – и хоть трава не расти, а Николая, ничего, похоже, смутить не может.

Наконец Мишка сообразил и срезал ветку с листочками у молодого тополька. Идет, обмахивается. Хорошо, укусы эти реакции у него почти не вызывают. На исторической родине подобной гадости много. Адаптировался парень к ним с детства. Будь их меньше, так и совсем не замечал бы.

Николай поднял руку и указал налево. Там зашевелился куст, и неожиданно, цепляясь когтями за большой валун, на животе выехал медвежонок. Нащупал ногами почву, забавно пробуксовал на каменной плите, вскочил и скрылся за камнем.

Николай жестом показал присесть, а сам быстро скинул сидор и с карабином наперевес снова перебрался через реку, поднимаясь по правому склону. Остановился и стал выглядывать что-то в бинокль. Потом дважды выстрелил в воздух и пошел обратно.

– Двое! – крикнул он издалека. – С мамкой. Убегают. – Он улыбнулся. – Нам идти еще минут десять. До «стрелки» метров шестьсот осталось, а до камня – и того меньше…