Ирина Дегтярева - Степной ветер

Когда проехали Батайск, Кировскую, Кагальницкую и Егорлыкскую станицы, Мишка уснул. Он сполз по спинке сиденья и положил голову на колени спящего Аркадия Степановича. Проснулся, когда за окнами машины было темно. На стеклах бликовал свет фонарей и других машин. Мишка пригляделся и понял, что это свет от горящих окон конюшни – длинного приземистого здания.

Громко цокали копыта, вздрагивал джип, колыхаясь от перемещений в фургоне-прицепе, – это выводили Горца и Горчика.

Мишка выкатился из джипа кубарем, подумав, что Горчик, наверное, напуган больше, чем он, и нуждается в утешении и Мишкином сухарике.

У Горчика была удивленная морда, но он не буянил, спокойно зашел в незнакомый денник, обнюхал его и жадно стал пить воду из автопоилки.

Когда отец узнал, что в местном деннике будут автопоилки, он еще дома приучил к ним коней. Не надо было носить воду ведрами. Лошадь сама могла, надавив носом, включать воду. Но отец не любил автопоилки, поскольку после работы лошадь нельзя сразу поить и автопоилки на это время приходилось отключать. А вдруг не уследишь, забудешь?

Потапыч по-хозяйски осмотрел поилку, потрогал воду, не слишком ли холодная. Скребницей почистил коня, чтобы тот окончательно успокоился. Горчик наслаждался оказываемым ему вниманием.

С Горцем в соседнем деннике занимался дядя Гриша. Отец и доктор пошли улаживать организационные вопросы. Узнали, что жеребьевка завтра и что одиннадцатилетних спортсменов в обход правил здешних соревнований четверо, включая Потапыча.

А Мишку это порадовало. Он чувствовал нечестность в том, что отец договорился об его участии в соревнованиях в обход правил. Но оказалось, многие делали так же, а значит, это не такое уж нарушение.

Потапыч устал и по дороге к санаторию, где отец запланировал остановиться, начал капризничать. Сегодняшние впечатления превысили количество, которое Мишка мог «переварить». Голодный, Потапыч начал хныкать и в конце концов расплакался.

– Поешь, когда разместимся в санатории, – урезонил его дядя Гриша.

Отец отмалчивался. Доктор спал.

Номер оказался большой комнатой с тремя кроватями. Доктор и конюх ушли в соседний двухместный номер, или палату, как их здесь называли на медицинский манер. Многие участники соревнований также выбрали санаторий, а не гостиницу – отец узнал это, когда заселялись.

Потапыч уселся в куртке на кровать и продолжал вяло хныкать, размазывая слезы по щекам. Отец, не обращая на него внимания, стал раздеваться и разбирать сумку с едой. В банку с водой опустил кипятильник, и через несколько минут по прозрачным стенкам заскользили пузырьки, облаком поднялся пар.

В чашки Петр Михайлович положил пакетики с чаем и залил кипятком. Дядя Гриша ловко нарезал пирог с капустой, испеченный тетей Верой, и, громко прихлебывая, начал пить чай.

Мишка осоловело смотрел на них, сил плакать больше не осталось.

– А мне? – спросил он обиженно.

– А тебе – по губе! – отшутился дядя Гриша.

– Я думал, ты повзрослел, – холодно заметил отец, садясь к столу.

Потапыч снял куртку, вымыл руки, и, когда подошел к столу, отец ему вручил самый большой кусок пирога.

– Теперь на человека похож. Ешь – и спать. Завтра жеребьевка.

– Это еще что? – испугался Мишка.

– Я же тебе говорил. Нам присвоят порядковый номер, под которым мы будем выступать… Спать, спать.

Утром отец дал Мишке выспаться, разбудил, когда до начала жеребьевки оставалось полчаса.

Мишка вытянул третий номер.

Как только стало возможно, отец увел его в санаторий, а потом в конюшню, где тот смог немного проехать на Горчике.

Петр Михайлович понимал, что впечатлительному Потапычу лучше поменьше общаться с соперниками, которые не первый раз участвуют в соревнованиях, строят из себя бывалых и только напугают Мишку.

После конюшни они пошли прогуляться по городу, полюбоваться на гору Змейку высотой почти тысячу метров над уровнем моря.

Со стороны города гора выглядела голой, мрачной.

– Лес с другой стороны, – пояснил отец. – Смотри-ка, а вон там Эльбрус, – показал он на очень далекую горную вершину. – До него на самом деле около девяноста километров. Но сегодня день ясный. Сейчас градусов шестнадцать – отличная погода! Хорошо бы и завтра не развезло. А воздух-то какой! Звонкий, сочный! – Он приобнял сына за плечи.

– А мне степь больше нравится, – поёжился Мишка, прильнув к отцу. – Горы как-то давят.

– Ты как улитка! – рассмеялся Петр Михайлович. – Будь твоя воля, ты бы дом на спине с собой таскал. Домосед! Подумай только, ты в этом году и море, и горы видел! Кто из твоих одноклассников может этим похвастаться?