Татьяна Шипошина - Тайна горы, или Портрет кузнечика

Ох как трудно!

Вещи наконец были собраны. Грустный Денис стоял с целлофановым пакетом. В пакет вместились все их с Васькой пожитки.

Васька шмыгал носом.

Я услышал, как Денис шепнул Ваське:

— Сбежим, если что. Смоемся!

Васька кивнул и чуть повеселел.

Все стояли какие-то грустные. Никто не решался сделать первый шаг с горы.

— Ну, с Богом! — произнес наконец папа и двинулся первым.

За ним — остальные. Молча, сосредоточенно, грустно. Мы дошли уже до первого поворота тропинки, когда Иваныч бросил на землю свой, самый большой, рюкзак и почти подбежал ко мне.

— Где? Ты хорошо помнишь, где они копали? — спросил он.

Я не сразу понял, о чем речь.

— Там, в твоем сне? Где они икону закапывали? Помнишь?

— Да.

— Пошли!

Эх, как все разом встрепенулись! Как быстро сбросили рюкзаки и покидали пакеты! Прямо на тропинку!

Молча развернулись и быстро, не сговариваясь, пошли вверх.

— Денис, лом есть? — на бегу спрашивал Иваныч.

— Есть!

— А лопата?

— Есть!

— Спрашиваешь! — потирал руки Мигель. — Здесь старые кладоискатели!

— Откуда лопата? — удивленно успела спросить мама.

— «Из лесу, вестимо…» — ответил за Дениса Мигель.

— От дяди Паши осталась, — не согласился Денис. — Он тоже… копал…

— Где? — спросил Иваныч, держа лом наперевес.

— Где? — спросил Мигель, помахивая лопатой.

Я подошел к стене храма.

— Здесь.

— О-хо-хо! — сказал Иваныч.

— Угу! — сказал Мигель.

Иваныч перекрестился и вонзил лом в промежуток между камнями. Мигель просто всадил лопату в землю, поплевав на руки, как заправский землекоп. Лопата жалобно звякнула, ударившись о камень.

Процесс начался резво, но продвигался весьма медленно. Лом едва входил. Мигель, папа и Денис откатывали камни руками.

За первым слоем небольших камней начался слой крупных, едва выворачиваемых валунов.

— Ну, Сашка! — подал голос Мигель.

Остальные молчали, но чувствовалось, что первый пыл улетучился и с каждым валуном надежда все уменьшалась и уменьшалась.

— Перекур, — объявил Иваныч.

Все разогнулись и присели на вывороченные камни.

— Бесполезная затея, — сплюнул Мигель. — Ну, Сашка, погоди!

— Может, Саня, ты и вправду… не это место видел? — спросила Жанна.

Я не знал, что сказать. Я не мог спутать! Я видел именно это место! Хотя…

Моя уверенность поколебалась, сомнение закралось в душу: «Это? Может, совсем не это? Может, с другого угла? Или с другой стороны?»

Да елки-палки! Яма уже достаточно вырыта, и в ней можно спрятать все, что угодно! Но яма пуста…

Гора! Это опять ты! За пять минут до вершины проверяешь меня, как сильно я тебе верю!

Или — за пять минут до глубины… До ширины… До того, как…

Я поднял глаза и увидел, что все смотрят на меня. Мама, папа, Мигель, Жанна, Иваныч, Васька и Денис.

Да, гора! Да! Всё не зря, гора.

Я посмотрел на родителей, на своих друзей и взял лежащую около Мигеля лопату. Подошел к яме. Копнул…

Было тяжело.

Через пару минут Мигель отодвинул меня и взял лопату из моих рук. Потом его сменил папа. Камней больше не встречалось.

Когда глубина ямы достигла примерно полутора метров, лопата уперлась в препятствие.

Еще какое-то время понадобилось, чтоб освободить от земли плоский деревянный ящик из твердого дерева, почти не тронутый разрушением, разве что чуть-чуть — по краям.

Иваныч встал на четвереньки и осторожно вытащил его.

— Сокровища… — прошептал Васька.

Да, это были сокровища монахов. Мы их нашли.

Тут я допустил небольшую слабину. Я сел на землю… и расплакался.

Никто не стал меня утешать.

Через некоторое время Денис просто поднял меня и стукнул по спине. В себя я пришел быстро, почти сразу.

Мигель сбегал за своим рюкзаком и вытащил из него полиэтиленовую пленку, взятую на случай дождя. С величайшей осторожностью Иваныч водрузил ящик на пленку и попытался открыть его. В конце концов, это ему удалось — петли ящика заскрипели…

Иваныч размотал еще несколько упаковок, и наконец на свет появилась потемневшая старинная икона, в металлическом окладе, похожем на серебряный. Оклад был украшен цветными камнями.

Камни блеснули на солнце.

— Драгоценные, — шепнул Васька.

Иваныч и Жанна перекрестились. И вдруг Васька тоже начал креститься, непонятно как переставляя руку, но много-много раз.

Мы все стояли на коленях вокруг иконы.