Татьяна Шипошина: Фамильный Рукавишников

Эта история произошла в старой части Санкт-Петербурга, в коммунальной квартире на четыре семьи, на втором этаже.

В коммуналке, вместе с другими жильцами, проживал дядя Вася Рукавишников. Он занимал в квартире две комнаты, которые достались ему в наследство от умерших родителей.

Раньше дядя Вася проживал здесь вместе с женой Машей и сыном Ванюшкой.

Но вот уже второй год пошёл, как жил дядя Вася в одиночестве. Ушла жена от дяди Васи. И Ванюшку забрала. Ютилась, бедная, теперь где-то в общежитии, и к дяде Васе возвращаться не хотела.

Жена ушла по известной причине, в наше время ни для кого не удивительной. Как-то так получилось, что неплохой мальчик Васёк, затем — хороший парень Василий преобразовался в пьяницу дядю Васю.

Почему это произошло, да почему так быстро, да почему именно с Васей… Кто вам сразу на эти вопросы ответит? Никто! Вот и мы отвечать на них не берёмся. А уж если вы сами узнаете, или догадаетесь, почему — можете тогда и с нами знаниями поделиться.

Однажды дядя Вася сильно напился. Так сильно, что даже войти в квартиру не мог. Забыл, что у него ключи в кармане. Стал звонить в звонок. Сначала — один раз.

По коридору прошаркали тапочки жильца из первой квартиры, Семёна Петровича.

— Кто там? — спросил Семён Петрович.

— Я-м-м… — промычал Вася.

— Кто — я?

Семён Петрович, пенсионер, бывший работник налоговой инспекции, встал на цыпочки и посмотрел в глазок. Увидев качающегося Васю, он в сердцах топнул ногой. (Для соседей дядя Вася не был «дядей», как вы понимаете. Он оставался просто Васей, или даже Васькой. Мы тоже дальше будем называть героя просто Васей, ладно?).

— Меня нет дома, — прокричал Семён Петрович в замочную скважину. — А к Ваське-пьянице — четыре звонка.

Шаги прошаркали от двери. Дверь не открылась.

Вася решил воспользоваться советом и позвонил в звонок четыре раза. Потом ещё четыре. Потом ещё. И только после этого сообразил, что дома-то у него никого нет!

Тогда он позвонил в звонок два раза. Во второй квартире жила старая учительница Нина Алексеевна. Уж она-то — точно должна двери открыть!

Но никто не откликнулся. Видимо, старой учительницы не было дома.

Васе ничего не оставалось, как позвонить в звонок три раза. К двери притопали каблучки.

— Кто-о? — раздался за дверью нежный голосок. — Ты, котик?

В третьей квартире жила Лидочка. Лидочка занималась тем, что меняла женихов. Она щелкнула замком, чуть приоткрыла дверь, и в это время Вася пробасил:

— Я…

— Тьфу ты! — произнесла Лидочка.

Она уже поняла, что это всего лишь пьяный Вася.

Обман!

Кроме того, Вася нарушил ей процесс раскраски ногтей. Лидочка попыталась было захлопнуть дверь у Васи перед носом. Но вдруг, словно ошпаренная, завизжала:

— А-а-а!!! И-и-и!!!

В щёлочку, со стороны лестничной площадки, по полу метнулась серая тень.

— А-а-а!! — вопила Лида.

В это время Вася ввалился в длинный коридор коммунальной квартиры. Из двери в первую квартиру высунулся Семён Петрович:

— И чего это ты кричишь? — спросил он у Лидочки.

— Мышь! Тут… мышь пробежала!!!

— Ты лучше скажи, зачем ты этого пустила? — спросил Семён Петрович, указывая на Васю.

— Я не пускала… Это мышь!!

— Хм… Давно пора дезинфекцию вызывать! — Петрович покачал головой и закрыл дверь в свою квартиру.

— Да хоть кота надо завести! — опомнилась Лидочка.

Лидочка смотрела на свои ногти. Лак был безнадёжно размазан.

Лидочка вздохнула с сожалением и посмотрела на Васю, который, с виноватым видом, всё ещё стоял у двери.

Если бы силу Лидочкиного взгляда можно было измерить количеством бензина, то на Васю, в миг, вылилась бы целая канистра. Оставалось только поднести спичку, и всё…

Лидочка фыркнула и хлопнула дверью в свою квартиру. Через мгновенье из-за двери полились музыка и пение. Мужской голос выводил:

Вася медленно двинулся по коридору. Что-то звенело и падало по ходу его продвижения. Но Вася на это внимания не обращал. Минут через десять он, не раздеваясь, уже спал на своём продавленном диване.

— Вот так, вот так… Напьётся, и света белого не видит. Разве ж так можно? Совсем разум потерял! Эх, жаль! Жаль человека! А ведь он родился человеком, а не каким-нибудь котом!