Элинор Портер - Возвращение Поллианны

Поэтому он заговорил беспокойно и отрывисто:

— Для тебя это, конечно, не что-то такое небывалое. Ты весело ходишь по земле двумя ногами и располагаешь полной свободой. Ты полон честолюбивых замыслов — эти твои мосты и все другое. Но для меня — для меня тут все! Это возможность жить жизнью мужчины и делать мужскую работу, хоть это и не мосты или плотины. Это всё — и это всё теперь в моих руках. Послушай! Этим письмом меня оповестили, что я получил первую премию литературного конкурса — три тысячи долларов. И в этот же день еще одно письмо. Большое издательство одобрило мою рукопись и представляет к публикации. И оба эти письма мне принесли сегодня утром. Ты понимаешь теперь, почему я так безумно счастлив?

— Это чудесно! Я от всего сердца поздравляю тебя, Кэрью! — воскликнул Джимми, в самом деле обрадованный тому, что дар человека получил заслуженное признание.

— Спасибо. И тут есть с чем поздравлять. Понимаешь, я могу быть независим как мужчина. И когда-нибудь миссис Кэрью порадуется и скажет про себя, что она недаром впустила бедняка и калеку в свой дом и в свое сердце. И я теперь могу открыто признаться в своих чувствах той, кого я люблю.

— Ну, разумеется, дружище! — Он говорил с твердостью в голосе, но чувствовал сам, что становится белым как мел.

— Впрочем, может быть, это последнее… Может быть, и теперь мне не следует? Все-таки я по-прежнему зависим от двух палок. — Легкое облачко грусти нашло на его счастливое лицо. — Мне, конечно, никогда не забыть тот день в лесу, когда я сказал Поллианне, как это больно — сознавать, что она в опасности, и не быть способным помочь!

— Но Кэрью… — торопливо перебил его Джимми. Кэрью машинально поднял руку:

— Я знаю все, что ты скажешь. Но молчи. Ты не поймешь. Ты не привязан к двум костылям. Ты спас ту, которую я не мог спасти. И вот я думаю о том, как все теперь сложится у нас с Сейди. Не придется ли мне стоять в стороне, когда она будет призывать на помощь?

— Сейди? — Джимми опешил от неожиданности.

— Ну да, Сейди Дин. Ты как будто бы удивлен. Неужели ты не знал? Ты не чувствовал, как я к ней отношусь? — удивленно восклицал Джейми. — Выходит, я умею скрывать свои чувства! Впрочем, другие давно догадывались, — он говорил все тише, и на лице его заметна была досада.

— Но от меня ты это скрывал. Ты, может быть, думал, что и я… — Он сразу оживился, кровь прилила к его лицу. — Значит, Сейди! Очень милая девушка. Как любит говорить Нэнси, я всеми руками за!

Джимми был сам не свой от радости и возбуждения. Значит, он любил не Поллианну, а Сейди! Но Джейми грустно покачал головой:

— Еще пока рано меня поздравлять. У нас еще не было разговора. Я думаю, она должна знать… А ты сперва предполагал, что я имею в виду кого-то другого?

Джимми смутился, но решил сказать правду:

— Я думал, что ты говорил о Поллианне.

Джейми улыбнулся, потом сразу же посерьезнел:

— Поллианна чудесная девушка, но я люблю ее иначе. И она тоже любит меня иначе. Ведь кое-кто другой имеет на нее серьезные виды.

Джимми так обрадовался этим словам, что даже покраснел.

— Это кто же? — Он постарался задать свой вопрос как можно более отстраненно.

— Разумеется, Джон Пендлтон.

— Джон Пендлтон? — резким голосом переспросил Джимми.

— Что вы тут сплетничаете про Джона Пендлтона? — с лукавством спросила появившаяся в дверях гостиной миссис Кэрью.

Джимми, для которого во второй раз за эти пять минут мир распадался на мелкие кусочки, с трудом смог выговорить слово приветствия.

Но Джейми заговорил как о чем-то само собой разумеющемся:

— Я просто думаю, что если Поллианну кто-то может заинтересовать всерьез, то только Джон Пендлтон.

— Пендлтон? Джон Пендлтон? — переспросила Руфь Кэрью. Если бы молодые люди не были так погружены в себя, они заметили бы, что ее улыбка мгновенно погасла, а взгляд выразил тревогу.

— А разве ты не замечала летом, что он при всяком удобном случае старался уединиться с ней?

— Ну мне казалось, что он был со всей компанией, — не совсем уверенно возразила миссис Кэрью.

— Но к Поллианне он относился иначе, чем ко всей компании. Помнишь, у нас был разговор о том, почему он так и не женился, и Поллианна сказала тогда, что однажды он делал предложение. И я тогда подумал, уж не произошло ли там объяснения. Ты же помнишь?

— Да, она, кажется, что-то такое говорила.

— Я вам сейчас все объясню, — вступил в разговор Джимми. — У Джона Пендлтона была в жизни одна большая любовь. К матери Поллианны.