Сергей Гусаков - Долгая ночь у костра (Триптих Время драконов часть 1)

И в этот момент из прохода, что дальше в Систему ведёт — свет; даже не свет —— лёгкое свечение зеленоватое. Как обычно, когда это приходит. «Ну, думают, в первый раз такое — чтоб среди дня, да в такой момент...»

— А момент и в самом деле не особо подходящий. Да что поделаешь?

— И тут из прохода, вслед за свечением — четыре тени чёрные: будто не комбезы на них надеты, а трико в обтяжку, и лиц не видно — всё закрывают. Ниндзя, одним словом. Только никто из них слова такого тогда не знал: 76-й год...

Свечение зелёное откуда-то спереди от того места, где лицо должно быть, исходит,— и скользят они — не идут с грохотом, как чайники, плиты и камни замковые на ходу выворачивая, и не пыхтят, как наши, когда шуруют ползком на полном ходу —— а словно скользят над самой землёй, кончиками пальцев рук и ног едва пола касаясь.

: Почти бесшумно.

“Фр-р-р”,— и на выход.

: Наши, понятно, чуть-ли не в обмороке. Полчаса потом в себя приходили, друг друга щупали и нюхали — да только как такое расскажешь? И — кому?..

: Ведь ни на что не похоже,— засмеют только...

Пищер потом к Журналу вдогонку сунулся — пусто, записей никаких нет; а следы наверху... Что — следы? Они же сами всё затоптали, когда переодевались.

— А Дизель в проход полез, из которого эти показались: вспомнил, что будто звякнуло что-то там, когда последний “ниндзя” проскочил...

И — нашёл: деталь от прибора ночного видения, саму фототрубку без экранчика-очков и усилителя. Только проводки из неё цветные оборванные торчали — 12 проводков, и все разного цвета. И “made in US” сбоку, еле заметно. Так что сияние просто объяснялось — это свет от картинки пробивался, между очками и маской, что на лице была. А вот как они “шли”...

— Какой-нибудь стимулятор, не иначе,— сказал Пищер,— потому что не на стимуляторе такое себе вообразить невозможно.

— Потом, конечно, психоз по Системе пошёл,— добавил он, чуть помолчав,— НБС считало, что это власти готовятся к тому, чтобы в Ильях нас, как и в Сьянах, прижать — ведь НБС из Сьян в Ильи перебралось... Другие считали, что это подземные спецвойска тренируются — те, что после нейтронного удара по Западной Европе по подземным коммуникациям, пока наверху радиация не спадёт, города должны захватить — и секретные пентагоновские и натовские убежища... И все пытались их как-то выловить. Да что толку? Гонялись мыши за кошкой... К тому же Система ещё совсем неизучена была, а летом Шагал погиб — ну и не до того стало. Так и забылось всё.

: Он рассказывал — а я представлял, как это было. И словно летел — со звоном. Эти “чёрные”... Что это — проекция из будущего, из какого-то параллельного мира — или действительно: подземный спецназ тренировался?..

— Не знаю,— как-то зло буркнул Пищер,— да и кто может знать? Просто есть такой мерзкий факт. И ни в какие теории он не лезет, потому что в этой истории ещё много всякого... было.

— Я подумал: а нет-ли у этой истории связи со Шквариным?.. Ведь зеленоватое свечение очков-экранчика прибора ночного видения так похоже на легендарное зелёное свечение Двуликой...

— И никуда от него не денешься,— ещё злее добавил Андрей, выколачивая о сапог трубку.

: Я снова представил себе это — как в замедленном кино.

— Соломин от неожиданности бумагу в яму уронил,— говорю,— да?

— Да,— отвечает Пищер,— пришлось мне с ним своей делиться... А ты откуда знаешь?

: Он подозрительно уставился на меня.

— Представил,— говорю я ему правду. Просто удалось пройти до конца того лабиринта — как попал в самом начале пищеровского рассказа,— и старался ни разу потом ошибочно не свернуть. Хотя развилок там было — ...

— Но только одна-единственная ниточка вела от рассказа ко мне — через Пищера сегодняшнего — сюда. И я прополз по ней, незримой, на ощупь — как Шкварин. Со звоном. До самого конца. И увидел всё-всё-всё — даже то, чего не увидел тогда и не узнал потом Пищер. И никогда, наверно, уже не узнает — потому что как я скажу ему об этом?..

— И ТУТ... ТОЛЬКО ТУТ ДО МЕНЯ ДОШЛО:

— До меня вообще всё очень медленно доходит...

: Я ВЕДЬ МОГУ ТАК УВИДЕТЬ— ЗДЕСЬ, ПОД ЗЕМЛЁЙ,—

: ПРАВДА ИЛИ НЕТ ЛЮБАЯ ИСТОРИЯ.

— Но что “история”? Я могу узнать...

... И голова моя начала кружиться. Будто даже не лечу — а падаю куда-то...

— И звон. В ушах. До боли.

: Значит — ПРАВДА.

ГОЛОС ПЕРВЫЙ — ‘ПРЫНЦЫ И ЗОЛУШКИ’: