Сергей Гусаков: Долгая ночь у костра (Триптих "Время драконов" часть 1)

СЕРГЕЙ СОМ

Т Р И П Т И Х

“ВРЕМЯ ДРАКОНОВ”

ЦЕНТРАЛЬНАЯ ЧАСТЬ:

ДОЛГАЯ НОЧЬ У КОСТРА

ГОЛОС ПЕРВЫЙ — “ТАК ВОТ МОЁ НАЧАЛО...”: 2

ГОЛОС ВТОРОЙ — ДЕВОН: 2

ГОЛОС ПЕРВЫЙ — “ПОКА ГОРИТ СВЕЧА...”: 3

ГОЛОС ВТОРОЙ — МЕТАМОРФОЗЫ: 19

ГОЛОС ТРЕТИЙ — СЛОВО О РЕТРАНСЛЯЦИИ: 20

ГОЛОС ЧЕТВЁРТЫЙ — СЛОВО О ТРАНСПЛАНТАЦИИ: 24

ГОЛОС ПЕРВЫЙ — НЕ ЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ: 26

голос второй — “КТО ТАМ, В ТОЛЩЕ СКАЛ?..”: 34

ГОЛОС ТРЕТИЙ — ОТБЛЕСК НА ПОТОЛКЕ: 34

ГОЛОС ПЕРВЫЙ — “ВЫ, КОНЕЧНО, БУДЕТЕ СМЕЯТЬСЯ...”: 38

ГОЛОС ЧЕТВЁРТЫЙ — ИГРА: 46

ГОЛОС ВТОРОЙ — ЕВА: 51

ГОЛОС ТРЕТИЙ — К СЛОВУ О..: 51

ГОЛОС ПЕРВЫЙ — ОБЫКНОВЕННОЕ ДЕЛО: 57

ГОЛОС ВТОРОЙ — ПАНТЕОН : 63

ГОЛОС ЧЕТВЁРТЫЙ — К СЛОВУ О ФАНТАЗИИ: 65

ГОЛОС ПЕРВЫЙ — ‘ПРЫНЦЫ И ЗОЛУШКИ’: 73

ГОЛОС ТРЕТИЙ — ЗА ХЛЕБ И ВОДУ..: 80

ГОЛОС ВТОРОЙ — ‘ТЕРЯЯ КОНТУРЫ ПРИВЫЧНЫХ ОТРАЖЕНИЙ’..: 82

ГОЛОС ТРЕТИЙ — “ЧТОБ НЕ ПОГАС КОСТЁР У НАС...”: 87

ГОЛОС ЧЕТВЁРТЫЙ — ПОСЕРЕДИНЕ ПУТИ: 89

ГОЛОС ВТОРОЙ — “ZOOLOOK”: 95

ГОЛОС ТРЕТИЙ — ПУТЬ В ПРОШЛОЕ: 100

ГОЛОС ЧЕТВЁРТЫЙ — КРАЙ ВЕЧНОСТИ: 105

ГОЛОС ПЕРВЫЙ — ПРЕДЧУВСТВИЕ: 107

ГОЛОС ЧЕТВЁРТЫЙ — “КОГДА НА ГУБАХ КУСКИ ЯЗЫКА...”: 109

ГОЛОС ТРЕТИЙ — ЛИПОТА..: 111

ГОЛОС ВТОРОЙ — О СОВКЕ: 114

ГОЛОС ЧЕТВЁРТЫЙ. МАШИНА: 119

“Так, проходя меж тысячи зеркал,

Теряешь контуры привычных очертаний...”

: А. З. Мирзаян

ГОЛОС ПЕРВЫЙ — “ТАК ВОТ МОЁ НАЧАЛО...”:

— А знаешь-ли ты, в чём заключалась самая большая ошибка фараонов?

— Сашка отложил молоток и зубило и внимательно посмотрел на Сталкера.

— Троны. Их делали точно по форме тела фараона; то есть совсем, как сейчас пыжишься сотворить ты. Да. Но под кожей, стеснённой поверхностью трона, затруднялось кровообращение — этакий сплошной синяк... Кожу, понятно, начинало зудеть,— ну и так далее. Отсюда все их неслыханные жестокости, миллионы затраханных заживо рабов... Я имею в виду — на строительстве всяких там пирамид, плотин, каналов... Ты, оказывается, порядочный ретроград! К тому же у тебя холодный камень — а это ещё и переохлаждение...

— Сашка повернулся к Сталкеру спиной; смахнул с сиденья крошки отколотого камня и уселся, проверяя, удобно-ли теперь. Затем демонстративно вытянулся, закурил.

— Мы вернёмся к этому позже, когда будешь сидеть здесь на тестировании... А под спину я подложу пенку.

Сталкер хмыкнул, выражая сомнение, включил налобник и начал распаковывать транс. Сашка снисходительно посмотрел на него — но ввязываться в спор не стал.

: Не то у его было сейчас настроение.

— Ребята придут — не узнают грота. Только вот эту глыбу расколоть или перетащить вправо — и у стола ещё одно сиденье можно будет устроить...

— Куда нам больше? С Питом и Пищером нас четверо; три места ты уже сотворил — я же буду сидеть на трансе. Мне много не надо, я, если хочешь знать, вообще противник вашего перебеобахтывания Природы... Да.

: Саша бросил на Сталкера ещё один отеческий взгляд.

— Я предпочитаю, чтоб всем было удобно. За месяц транс тебе так надоест... Уж лучше покончить с оборудованием грота сразу.

— Тогда сделай полочки: под свет, акомы, колоночки — и для еды. Страсть как люблю полочки... — мечтательно протянул он.

: Сашка оценивающим взглядом оглядел нагромождение плит по другую сторону стола,— взял кайло, включил коногон и перебрался к ним.

——Но не это было началом нашей истории.

ГОЛОС ВТОРОЙ — ДЕВОН:

... А было так:

Мелкое море плескалось средь плоских своих берегов —

— тёплое чуть солоноватое море.

: Солнце освещало и прогревало его до дна, и до дна оно было живое. Вся жизнь, что была тогда на планете, заключалась в этой древней воде: от микроскопических одноклетчатых радиолярий до закрученных галактическими спиралями наутилусов и брахиопод — и всё живое имело свою известняковую кору, свой каркас, свой панцирь.

: Краток век одноклетчатой радиолярии; мириады их наполняли толщу воды, и мириады микроскопических известковых оболочек-пылинок, раковин и скелетиков непрерывным дождём сыпались на дно морское.

Моллюск побольше живёт дольше, и числом их меньше — но раковины их тяжелы и огромны, и они успели образовать на дне первобытного моря горы, в сравненье с которыми пирамида Хеопса — холмик; останкинская труба — иголка, и лишь Эверест — Вершина.

— Всё это было, и было страшно давно — но было Жизнью Земли; бесконечным множеством жизней бесчисленных её обитателей — и осталось навечно в камне, который сами они и сотворили: не подобием, не образом и не копией — СОБОЙ.