Станислав Родионов - Задание

— Дело не в тряпках, а в твоих взглядах.

— Какие у меня взгляды?

— Мещанские. Замужество, приданое, жених, Шатер… Ира, неужели тебе не хочется стать другой?

— Хочется…

— Так в чем же дело?

— Боря, а какой?

Леденцов даже уселся поосновательнее, чтобы объяснить… Он даже расстегнул на груди молнию и поерошил рыжие волосы… Он всего лишь искал первые слова, началинку, а дальше-то… Он покашлял, исчерпав все подготовительные возможности, и растерянно глянул на коварную Ирку, придумавшую вопросик из серии вечных…

Он знает, какой Ирка не должна быть, но совсем не знает, какой ей надо стать. Вроде бы так просто; нет, не просто. Он отвергал ее теперешнюю жизнь, — это однозначно. Что же многозначно? Стать Ирка могла… Сколько женщин на земном шаре? И все разные.

— Ты очень хочешь выйти замуж? — не ответил он на вопрос.

Ирка сложила губы каким-то удивленным бутончиком — так дети разглядывают чудеса.

— Боря, если выйдешь замуж, то и станешь другой.

— А без замужества?

— Парню-то чего?.. Ты вот мне ля-ля-ля. У тебя в «ящике» работа небось интересная, спортом балуешься, предки в норме… А у меня дома мамаха, а в училище стрижка-брижка. Когда бреешь, мужика надо за нос держать. Бывают не носы, а гнилые груши. Так бы его и свинтил на сторону.

— Надо менять специальность.

— Ага, выйти замуж.

— Я разве про это сказал?

— Сонька Деева из тридцатого дома… Натуральная телка: кто позовет, с тем и шла. Была в клевой банде похуже Шатра. А замуж вышла за водителя-дальнобойщика, четыреста приносит чистыми. Стенку купили престижную, под французских королей. Люстра у них с перезвоном; чихнешь, а она затренькает…

Узкие ее глаза радостно округлились. Свободные волосы свободно трепал утренний ветерок. Загорелые скулы от прилившей крови побурели, как листья дуба под их ногами. А какие сейчас у нее губы, было не рассмотреть, потому что Ирка говорила, говорила… И Леденцов подумал про далекие звезды, светящие всем, да не всеми видимые. Так куда он манит? На туманную звезду в зените? Но ей бы до ближайшей планеты долететь, ей бы до облачка допрыгнуть. А ведь замужество для Ирки что парение над землей…

— Только без приданого, — буркнул он.

— А если некрасивая?

— Тогда перекрестись, — посоветовал Леденцов.

— Чего?

— Скажи спасибо, вот что. Красивую за что берут? За внешность. А некрасивую? За душу. Сколько я знаю несчастных красавиц…

— Почему несчастных? — усомнилась Ирка.

— Вокруг нее вьется десяток парней. Все разбитные, нахальные, привыкшие хапать что получше. А скромненькие в сторонке. Да разве дело в красоте?

— В любви?

— Не только. Знавал я красавицу… И внешность, и влюблялась до умопомрачения. А замуж не брали. И правильно делали.

— Красивая, любила… Какого рожна надо?

— Я перечислю, какого рожна… Парень смотрит: не изменит ли при такой внешности, какой у нее характер, любит ли детей, какой станет хозяйкой, умна ли, между прочим, и будет ли с ней интересно?.. И тэ дэ.

— А любовь?

— Капитан… На работе есть парень по кличке «капитан». Он говорит, что любовь — это лишь повод. Семью надо строить не на чувствах, а на более крепком фундаменте. Так что внешность, Ирина, дело второе, а может быть, и третье.

Леденцов спохватился. Часы он оставил дома, поэтому за временем не следил. Зарядку, считай, сделал, но еще бритье, душ, одевание, чашка кофе; да мама наверняка не выпустит без каких-нибудь сырников или блинчиков.

— Боря, я детей люблю, — сообщила Ирка.

— Не сомневаюсь.

— И я верная.

— Убедился.

— Характер у меня баламутный, но отходчивый.

— Тоже убедился.

— Варить умею. Знаешь, какие дрочены стряпаю?

— Стряпаешь… что?

— Дрочены — картофельная запеканка.

Теперь Леденцов забеспокоился уже не о времени. Разговор принял тревожный оборот, тот самый, которого он давно остерегался. Они уже говорили не о любви вообще — они уже говорили о дроченах.

— Я ищу жену, которая не умеет готовить, — попробовал он отшутиться.

— Зачем?

— Чтобы поменьше есть, а значит, и подольше жить.

Ирка задумалась, не приняв шутки. Этой заминкой он решил воспользоваться и уже хотел было встать. Но она тихонько спросила:

— Чувствуешь?

— Что?

Ирка взглядом показала на свою грудь, подняв ее еще выше.

— Понюхай.

Леденцов неуверенно склонился, но она крепко обхватила рукой его затылок и ткнула лицом в утопающую плоть, как в подушку. Сильный приятный запах чуть не задушил.