Николай Богданов - Когда я был вожатым. Повесть

Но даже галчонок, выпавший из гнезда, заставляет остановиться, а здесь глазел на нас спокойно и доверчиво маленький человек.

Школьники, а в особенности пионеры, и прежде жалели мальчишку, делились с ним своими завтраками, угощали сластями. Девочки иной раз умывали его, затащив в туалетную комнату, и даже приносили что-нибудь из одежды.

Но штаны и рубашки тут же исчезали, променянные на еду или проигранные беспризорниками, и малыш снова оставался в каком-то рваном ватнике, одетом на голое тело.

В нем он сейчас и сидел, поглядывая на знакомцев в красных галстуках без всякой тревоги за свою судьбу.

- Тебя чего же не взяли? Захворал, что ли? - спросил Котов.

- Нет. Я маленький,- ответил пацан,- на подножку не вспрыгну. С крыши свалюсь.

Это было так ясно и натурально, что вся ответственность за этот поступок в умах ребят тут же была снята с беспризорников. За судьбу малыша теперь отвечали все мы, люди к нему причастные.

Проще всего было бы, конечно, оттащить пацана в милицию и сунуть на лавку в дежурке, там много таких, а самим преспокойно отправиться в свой поход, лихо затрубить в горн, забить в барабан и забыть об этом случае…

Но у каждого из нас была совесть. И ее не заглушить никакими барабанами. Какие же мы пионеры, если отделаемся от этого маленького, беззащитного человека так же, как безжалостная шайка беспризорников!

Долго мы этот вопрос, как говорится, не тянули. Как-то само собой было решено, что целым отрядом одного малыша прокормим. Много ли ему надо? Беспризорники кормили, а мы что - хуже?

- У меня есть запасные трусы,- сказал Шариков, - если их немного убавить, ему подойдут.

- А у меня есть запасная майка, красная, с белым воротничком,- заявил Франтик,

Девочки быстро занялись пригонкой одежды, зашивая и укорачивая ее прямо на пацане, который привык относиться к переодеваниям спокойно. И вот, выбросив ватные лохмотья в котел и умыв их владельца, мы уже устраиваем всеобщий смотр нашему неожиданному пополнению.

И остаемся довольны. Парень хоть куда: круглолиц, голубоглаз, рыжеволос.

- Как подсолнушек! - восклицает Маргарита.

- Надо имя дать, а то все пацан, да пацан. Может, ты свое родное помнишь? Как тебя зовут по-настоящему, разве не знаешь?

Малыш отрицательно качает головой - у беспризорников главное - прозвище, имя его давно вытеснила кличка «пацан».

- Ладно,- говорит Котов,- имя он сам выберет, какое понравится, а фамилию мы ему дадим - Пионерский!

Предложение Кости вызывает восторг, но ненадолго.

- Пионерский-то Пионерский, а если из него какой-нибудь тип вырастет? Такой, что только звание будет позорить!

- Надо воспитать по-пионерски, вот что!

- Ладно, потом разберемся; как мы его потащим - вот вопрос.

- Я сам! - неожиданно заявил малыш.

И тут все рассмеялись, вспомнив, как не раз видывали прыткость малыша, поспевавшего за своей шайкой, удиравшей от милиционера или от какой-нибудь торговки, у которой были расхватаны с лотка пирожки или бублики.

- Когда устанет, будем нести по очереди на закорках,- сказала Маргарита,- я своего братишку носила - ничего!

Так это происшествие было улажено, и я мог бы подать сигнал к выступлению. Но я оглядываю ряды и все не вижу крайнего левофлангового звена Либкнехта, нашего малыша Игорька, прозванного «пионерчиком».

С ним всегда что-нибудь случалось да приключалось. Конечно, не отпустили родители, хотя еще вчера приходила ко мне его мамаша -специально, чтобы познакомиться: заслуживает ли доверия вожатый. Это была полная, высокая, очень энергичная женщина, жена ответственного работника пищевой промышленности. Она придирчиво расспросила меня обо всем: как мы будем жить, как будем есть, как мы будем спать. Даже заставила меня рассказать биографию, включая происхождение и прошлую комсомольскую деятельность.

Мне показалось, я убедил мамашу, что ее сыну просто нельзя не пойти в наш поход, тем более что он несколько изнежен, избалован и терзает домашних своими капризами. Все это как рукой снимет.

Но вот пора давать сигнал к выступлению, а Игоря все нет…

У меня все еще теплится надежда, и, затягивая время, я придирчиво проверяю содержание вещевых мешков. Все ли взято, что положено: мыло, зубная щетка, полотенце, бутерброды на завтрак, сухари, чай, сахар, кружки, соль, спички…

Конечно, двадцать шесть одного не ждут, но и не должны в самом начале потерять двадцать седьмого… Не по-пионерски. Думаю: уж не послать ли разведку на дом к Игорю? И вдруг- вот он сам!