Владимир Добряков: Одиннадцать бестолковых

Фамилия Борьки вполне соответствовала его виду: он был худой и длинный, точно червяк. И все же никто из ребят даже не пытался приклеить ему фамильную кличку — Червяк. Это потому, что в классе его называли не иначе как «Профессор». В пятом «В» не было другого человека, кто бы прочел книжек больше, чем Борька. И не только книжек. Он и техническими журналами интересовался. Даже толстую «Экономическую газету», которую получал его отец, Борька не оставлял без внимания. По мнению ребят, он знал решительно все. В его голове то и дело рождались всевозможные идеи. Эти идеи, наверное, мешали ему в учебе. Уроков он почти не учил. Поэтому иной раз умудрялся «схватить трояк». Однако это нисколько не влияло на его профессорскую репутацию.

И вот такого человека его соседка по парте Валя-вторая готова была обвинять в развале всей пионерской работы звена.

Однажды она так ему и сказала:

— Это из-за тебя у нас ничего не получается. Болтун ты, а не профессор. Предлагала собирать по магазинам макулатуру, а ты…

— И снова скажу, — перебил ее Борька, — такая чепуха не для нас. Бумагу и первоклашки могут таскать. А мы должны настоящим делом заняться.

— Должны, должны! — рассердилась звеньевая. — Болтун ты, и все! Только ребят сбиваешь!

Но напрасно Галкина так нападала на Борьку, говоря, что он во всем виноват. Нет, такое уж звено у них подобралось бестолковое. Вот следующая парта. Тут сидят Валя-третья и Андрюшка по прозвищу Пачка. Эта Валя — кругленькая, толстенькая и вечно что-то жует. А лентяйка — жуть! И еще она всегда опаздывает. От Андрюшки проку не больше. Только и знает, что хвастается своими мускулами и каждому обещает дать «пачек». Попробуй, затей с такими какое-нибудь полезное дело!

Пятая парта, как и первая, на сто процентов мужская. Серега Шубин и Димка Окунев. Друзья. И живут вместе, в одном дворе. Серега почти всегда угрюм. Слово у него вытянуть так же трудно, как увидеть на лице улыбку. Ушастый Димка с черными раскосыми глазами немножко задира. Любит дергать девчонок за косы, и очень доволен, когда они пищат и хнычут. Только одну девочку он не решается задевать. И не потому, что вместо кос у нее короткая прическа. Нет. Просто взгляд у этой девочки какой-то особенный — внимательный и глубокий, будто она видит что-то такое, чего не видят другие. И еще у нее необычное имя — Сабина. И она занимается в секции фехтования. Кроме того, она самая высокая в классе. Сабина сидит на последней парте. Сидит одна. Учится она очень хорошо. Но нисколько не гордится своими пятерками.

Димка иной раз обернется к ней, взглянет в серые, спокойные глаза и не знает, что сказать.

— Тебе промокашку? — словно бы удивленно спросит она.

А он не может понять, смеется она или не смеется. Он хочет рассердиться и не может.

На предложения звеньевой собирать в магазинах макулатуру или устроить культпоход в кино Сабина обычно недовольно пожимает плечами.

— Не могу. У меня занятие в секции…

Да, не клеится работа у третьего звена. Никак не клеится…

— Так что же мне с вами делать? — горестно повторила классная руководительница, глядя на понурившихся ребят.

И на прошлом воспитательном часе она пробирала третье звено. В тот раз они пообещали, что уж обязательно начнут работать, сделают то-то и то-то… Начнут, сделают! Все осталось по-прежнему, палец о палец не ударили. «Эх, и бестолковые же вы! — подумала Елена Аркадьевна. — А ведь есть интересные ребята. Коллектива только нет, каждый сам по себе…»

— Может быть, прикрепить вас к первому звену? — Елена Аркадьевна повернула голову направо, где в полном составе, гордые и уверенные в себе, сидели дружные пионеры первого звена. — Ну, как, ребята, — задорно, так что на щеках вновь показались ямочки, спросила Елена Аркадьевна, — возьмете на буксир третье звено? Не надорветесь?

Мальчики и девочки, к которым обратилась учительница, заулыбались. А их звеньевой, Лерчик Пуговкин, упитанный, синеглазый крепыш, сказал:

— Не беспокойтесь, Елена Аркадьевна, не надорвемся! — И снисходительно глянул на ребят с третьего ряда. — Так и быть, подцепим их на буксир.

Какими они ни считались бестолковыми, эти ребята третьего звена, но пережить такое унижение было нелегко. А что в ту минуту сделалось с Профессором! Он так вдруг прикусил губу, что скривился от боли.

— А мы не нуждаемся ни в каком буксире! — неожиданно с вызовом выпалил Борька и, вставая, словно для большей убедительности, хлопнул крышкой парты. — И вообще, Елена Аркадьевна, вы напрасно ругаете нас. Мы такое, между прочим, задумали дело, что если сказать, то вы и не поверите.

Читать дальше