Михаил Львовский - Сигнал надежды

— Отстань! — прошипела Таня.

— А Клава? — не унималась Света.

— Что Светка спросила? — поинтересовался Сергей.

— Она спросила, кто такая Клава, — подчёркнуто чётко ответила Таня. — Садимся за стол?

— Клава, — сказал Сергей, усаживаясь поближе к самовару, — это моё далёкое прошлое… Самовар вы здорово придумали. А как вам мамин хворост? Попробуй, Светка!

Света попробовала это полузабытое мучное изделие:

— Таня не хуже делает. И вообще она хорошая хозяйка. Умеет борщ варить, баклажанную икру, котлеты, рыбу в маринаде. Вы всегда пальчики облизывать будете.

— Света! — одёрнула её Таня.

— Ей на это времени не хватит, — сказал Сергей. — Таня должна усиленно заниматься музыкой. Неонила Николаевна уверена — слышишь, Таня? — она уверена, что ты избранница судьбы.

— Ты уже говорил. Но я не хочу быть её избранницей. Ведь судьба, говорят, слепая. Наткнётся на кого-нибудь и вознесёт. А другие — не хуже — сидят и дрожат от нетерпения: «Меня, меня!» Противно!

— Да, ты, оказывается, стала философом! — удивился Сергей.

— А ты думал, что к дурочке приехал? И вообще я не собираюсь бросать медицину. Объясняла?

— Хорошо. Пока переменим пластинку, — согласился Сергей. — Я тоже давно не одержимый максималист. Как видишь, ни словом не обмолвился об Анатолии Егоровиче. Даже за плащ большое спасибо передал.

— Умница. Если б обмолвился, то был бы не максималист, а просто дурак.

— Какое варенье! — воскликнул Сергей.

— У нас ещё сливовое есть! — похвастала Света.

— А теперь о самом главном, — сказал Сергей. — Сколько тебе нужно на сборы? Клава, как я слышал, уже давно вышла замуж.

За столом стало очень тихо. Светка, прихлёбывая чай из блюдца, смотрела то на Таню, то на Сергея.

Наконец Таня сказала:

— Ну и что? Поэтому и ты торопишься жениться?

— Брось, Танька… — Сергей закашлялся. — Если бы из-за этого… — он опять закашлялся. — Я бы сейчас не кашлял. Ведь до утра со Славиком просидел на скамейке.

Таня молчала.

— Светка, ну у тебя сестрица! — Сергей взял гитару со стены, тронул струны. — Расстроена! Сколько времени не прикасалась? А завтра у вас отборочный концерт фестиваля песни. Мне Неонила сказала.

— Таня больше не будет петь, — объявила Света.

— Глупо. Не обижай Неонилу, Таня! Она обещала сама аккомпанировать. Зимой тебя посылают в Москву на всесоюзный. И там всё само собой устроится.

— Не знаю, Серёжа, не знаю… — ответила Таня задумчиво.

— Почему? — взмолился Сергей.

— Я узнавала… Оказывается, Тёплый Стан — это очень далеко от Красной площади.

…— Выступает медицинская сестра Первой городской больницы Татьяна Ищенко! — объявил ведущий отборочного концерта, проходившего в местном клубе Союза медработников.

Таня появилась в своём наряде для особых случаев с гитарой в руках. Раздались оглушительные аплодисменты.

— «Арлекино»! — кричали из зала.

— «Белый танец»!

— «Клён ты мой опавший»!

— «Идёт солдат по городу»!

Таня посмотрела на Неонилу Николаевну, сидевшую за роялем. Старушку трудно было узнать — так она приободрилась. Неистовая Неонила дала «ля», чтобы Таня подстроила гитару, и при этом подмигнула девушке.

— Я спою вам песню, которую сочинила сама, — объявила Таня. — Она называется «По неведомой тропинке». — И кивнула Неониле.

Можно было ожидать чего угодно, но только не того, что произошло. Как заправский джазмен, бывшая учительница пения ударила по клавишам, и у рояля с гитарой начался сложный и острый дуэт в быстром танцевальном ритме.

Что она выделывала, эта Неонила Николаевна под ритмичное щёлканье Таниной гитары! А по временам они менялись ролями. Аккомпанемент переходил к Неониле, а солировала гитара.

Наконец Таня запела так, как полагается петь бездумные лихие танцевальные песни. И то, что стихи, на первый взгляд, не вязались с мелодией и манерой исполнения, придавало им особую остроту.