Владимир Добряков - Когда тебе пятнадцать

— Проблема с ноготок! — сказал Костя.

Петя купил фотоаппарат. Выбрал «Зенит» последнего выпуска.

Хорошая вещь! Черный, красивый. Блестел кнопками, рычажками; красные стрелки на рубчатом колесике. С отцовым не сравнить.

Целый час Петя со вниманием читал книжечку-инструкцию и не переставал радоваться покупке: такой камерой даже профессионалы работают! Теперь и он поснимает! Пойти в тот же спортзал на тренировку — свету там много, встать справа от щита, отличные моменты можно схватить. Игоря попросить — пусть и его, Петю, снимет, как мяч в высоком прыжке закладывает в корзину.

«Молодец, что купил! — похвалил себя Курочкин. — Память будет: приобрел на свои первые заработанные деньги. Косте спасибо — надоумил…»

Отец, глядя на сына и его новый аппарат, заметил:

— Инструкция — вещь необходимая, а вот как снимать, лишь практика научит. Она, живая практика, всему прокладывает точный маршрут.

— Теоретик ты сильный, — снисходительно улыбнулся Петя. — Только неясно, почему аппарат у тебя не работает, и снимков хороших я что-то не видел.

— Тот же тезис: недостаток практики.

— Лучше скажи: недостаток интереса. Вот у Гудина из нашего класса видел снимки — действительно, вещь! Отец его снимал.

— Ну, я выше любительской фотографии не поднялся, честно признаюсь, — сказал инженер с двумя дипломами. — Каждому свое. Посмотрим, что у тебя получится. Пробуй: увеличитель на ходу, ванночки, бачок… все есть.

— Попробую, — пообещал Курочкин-младший. И, снова полистав инструкцию, напечатанную на глянцевой бумаге, порадовался аппарату. «Надо будет Косте показать. Может, вместе пойдем пощелкаем?..»

И только Петя Курочкин подумал о хорошем парне Гудине, которого за эти несколько дней работы в его квартире узнал больше, чем за столько лет учебы в одном классе, как тот, словно услышав, что его вспомнил хороший парень Курочкин, и сам напомнил о себе — позвонил по телефону:

— Можно к тебе прийти? — спросил Костя.

— Какой разговор! Дуй! Классную вещь покажу!

— Петь… — вроде бы замялся Костя, — ты говорил, что у тебя отец фотографировал? У вас увеличитель есть?

— Все найдется. Приходи… Ты аппарат, что ли, купил?

— Нет… Я тогда минут через сорок…

Пришел Костя с большим пакетом, сказал, смущенно улыбаясь:

— В универмаге купил. Фотобумага, тридцать на сорок.

— «Новобром», — уважительно прочитал Петя. — Двадцать листов. На целую выставку хватит…

— Пленку нашел старую, — объяснил Костя. — Одну фотографию нельзя у вас напечатать?

— Отец, — спросил Петя, — как наши производственные мощности?

— Я и проявитель купил. И чем закреплять. — Костя поспешно достал из кармана сверточек.

Инженер с видом специалиста — как-никак снимал, знает, что к чему! — внимательно рассмотрел пленку с интересующим Костю кадром:

— Помогать будете?

— Отец! — Петя мотнул чубом. — Командуй! Солдаты в строю!

И Костя с удовольствием пошел «в солдаты».

Провозились до позднего вечера. Костя не раз вспоминал: Юлька-то одна. Третий день как вернулась с жительства у «бабы Тани».

А долго потому, что инженер давно не занимался фотографией. Это когда все приготовлено, отлажено — тогда быстро. А сейчас и бутылки для растворов надо было помыть, лампа в красном фонаре куда-то исчезла. А главное, ванночек такого большого размера не оказалось. Исхитрились — приспособили эмалированную аптечку из-под лекарств и горчичников. Но и та была узковата — фотобумагу инженер перекатывал в растворе руками. Три листа совсем испортили. Один раз недодержка получилась, второй, наоборот, передержка под лампой увеличителя. На третьем от теплых пальцев проступили темные пятна на снимке. Лишь четвертая попытка оказалась вполне успешной.

На фотографии, перед громоздившимися вдали горами, стояли мать и отец Кости. Стояли обнявшись, молодые и счастливые.

Этим снимком Курочкин-старший с лихвой восстановил свой сильно пошатнувшийся было авторитет в глазах сына.

— Кое-что еще умеем! — рассматривая мокнувшую на дне ванны фотографию, сказал он.

— А как ее высушить? — спросил Костя, еще более обрадованный удачным снимком.

— Стряхнуть воду и положить горами кверху на газету… Что, так мокрый и понесешь?

— Сестренка дома одна, — сказал Костя. — Надо идти. — А то, что снимок до завтра он никак не может здесь оставить, объяснять не стал. Сами должны понимать.

Дома Костя тихонько заглянул в дальнюю комнату и порадовался: молодец Юлька, видит, что брата долго нет, покрывало сняла да в кровать! Большая уже, через месяц в школу.