Юрий Третьяков - Толстый мальчишка Глеб

— Художнику мы очень рады будем, позови обязательно! У нас всем дело найдется. А тебе вот что хотим поручить. Ведь это ты в прошлом году у Степана Алексеевича на кружке хороший такой доклад сделал?

Мишаня был приятно удивлен, что даже из других классов учительница про его доклад знает и до сих пор помнит, когда он сам про него и забыл уже.

— А как же! Про таракана доклад был! — с удовольствием припомнил он. — Жизнь и деятельность таракана! Целый месяц готовился… Степан Алексеевич даже тетрадку, где доклад этот был, себе на память взял… Говорит: очень мысли оригинальные изложены, язык — тоже…

— Ну вот видишь! — Галин Петровна ласково тронула Мишаню за плечо. — Значит, кому же, как не тебе, как говорится, карты в руки: сделаешь нам перед собранием доклад!

— Какой… доклад? — ошарашенно спросил Мишаня.

Галин Петровна подняла брови, будто речь шла о чем-то совсем простом:

— Обыкновенный доклад… Надо людям разъяснить о пользе птиц для садов и огородов, а также как нужно делать дуплянки, чтоб птицам в них было хорошо, где и как их вешать. Недлинный, конечно, минут, на двадцать… Ведь делал же на кружке, знаешь!

— То на кружке… — робел Мишаня. — А тут… стесняюсь я…

— Что же тут стесняться?

— Да… все уставятся… А ты — один…

— Ну, если ты один стесняешься, можно тебе в пару… вот хоть Глеба присоединить!.. В качестве, так сказать, содокладчика… Глеб, как?

— Я помогу! — сказал Глеб.

Такой он был основательный, веселый, уверенный, что сразу становилось ясно — с таким не пропадешь даже и на докладе! Мишане стало как-то спокойнее, и он сказал:

— Ладно.

Но тут его снова одолели сомнения:

— Только… Как же я буду… Я сам мало… можно сказать ничего… про это не знаю…

— Дело поправимое! — сказала Галин Петровна. — Возьмите таблицу, книжек я вам дам, пойдете домой, там все хорошенько прочитаете и составите хороший короткий доклад, чтоб всем стало ясно, для чего и как нужно развешивать дуплянки. А что сами не поймете — у меня спросите. Кстати, может, и сам поменьше рогаткой будешь баловаться, как знаний наберешься.

— У меня уж ее нет давно, — соврал Мишаня.

— Можно нашего аспиранта призвать! — вмешался Братец Кролик.

— Аспирант пусть своим делом занимается, — сказала Галин Петровна.

— Да он не делом, а на кровати лежит! — пренебрежительно фыркнул Братец Кролик. — Как ни заглянешь: спи-ит!.. Или на балалайке играет! Галин Петровна, давайте у него микроскоп возьмем!..

— Как возьмем?

— А просто! Скажем: отдавай! Нам нужно!

— Да зачем нам микроскоп?

— Мало ли… Во время доклада к Мишане на стол поставим — для форса, чтоб вид был!

Эта мысль Мишане понравилась: солиднее будет, если во время доклада он нет-нет да и заглянет в микроскоп, но, к сожалению, Галин Петровна не согласилась:

— Совсем ни к чему! Хватит с вас таблиц!..

Когда, нагруженные книжками про птиц и вообще про разное, которые дала им Галин Петровна, Глеб и Мишаня вышли на улицу, Глеб посопел и спросил:

— Ты за Психею бросил обижаться?..

— Ху-у! Давно уж!

— Я тоже… Давай!

И Глеб протянул согнутый мизинец. Совершив церемонию мира, они пошли к Мишане. По дороге Мишаня наконец-то смог со всеми подробностями рассказать доброму и понимающему другу о всех мытарствах, претерпленных во время налета на РТС.

— И Лаптянин ломик там позабыл!

— Надо пойти взять! — сказал Глеб. — Если, конечно, его кто-нибудь еще не украл.

— Да-а… — вздохнул Мишаня, которому даже вспоминать о заборе РТС было неприятно. — Чтоб они меня второй раз ловили?

— Я могу слазить! — предложил Глеб. — Только место мне покажи: он близко лежит?..

— Ведь ты воровать не любишь! — слегка сопротивлялся Мишаня, но Глеб сказал:

— Точно, не люблю! Но только тут совсем другое дело: свой ломик берем! Если другой кто ломик там спрячет, а я возьму, тогда конечно… А свой имею право взять! Может, я его нарочно там клал, чтоб полежал… Кому какое дело!

— Это ты правильно! — обрадовался Мишаня. — Если в случае тебя поймают, так и говори: клал временно. А место я тебе покажу: близко, даже с улицы видно. Галин Петровне Васька небось рассказал про нас с Огурцом?..

— Прямо сразу! — кивнул Глеб. — Еще когда вы в будке сидели, они по телефону разговаривали, а я слышал. Васькиного-то я ничего не слышал, а Галин Петровна говорит: я сама ими займусь… Тут я сразу догадался, что про вас!

И Глеб горделиво качнул своим вихром, торчащим, как перо у дикаря.

— А вскоре он и сам на посту очутился. Но тут я совсем ничего не услышал, потому что они одни разговаривали. А потом говорят: позовите Мишаню и этого, рыжего… Тут мы сразу догадались, что это Огурец.