Юрий Третьяков - Толстый мальчишка Глеб

Гусиновка — это что такое?

Деревня? Но прямо к ней примыкают бесконечные серые корпуса микрорайона с торчащими кранами, а чуть подальше заводские трубы дымят день и ночь.

Город? Но по широким, сплошь в зеленой мураве улицам каждый день утром и вечером прогоняют стадо, и серый лобастый бык Борис ревет, будто где под землей гром грохочет. На дороге в пыли жарятся на солнце куры, и малыши могут спокойно копаться там сами по себе, не опасаясь, что их задавит машина.

Гусиновские огороды выходят прямо на свежие заливные луга; с любого двора видно лесистую горку, подернутую дымкой, а теплыми вечерами слышно, как лягушки на реке устраивают свои концерты.

Гусиновка — это такое место, где воробьи громадными шайками переносятся с места на место, расклевывая лошадиный навоз, вишни, яблоки и все, что им попадется.

В гусиновских садах и огородах все так растет и спеет, что не управляешься собирать.

Яблони перевешивают свои ветки через плетни и заборы, и никто яблок не ворует, потому что их на Гусиновке и за фрукт не считают. Они там вырастают величиной с маленькую тыкву, а уж тыквы — двумя руками не поднимешь!

Арбузы и дыни — сладкие, как сахарные.

Даже стручки на акациях — многие нарочно сравнивали! — в пять раз слаще, чем в городе.

Виноград, правда, на Гусиновке не растет, да в нем не особенно-то и нуждаются: и без него, как лето, у всех зубы болят от оскомины.

Гусиновские коты — самые пушистые, мышеловы сплошь.

Собаки — самые умные и храбрые.

Коровы и козы такое дают молоко, что из всего базара славится, жирное и густое, как сметана!

Гусиновские куры яйца несут — с кулак, и на самих взглянуть приятно: пестрые, рыжие, черные, ходят на высоких ногах, здоровые, как гуси!

Про петухов, разноперых, страшно горластых, и говорить нечего: никаких павлинов не нужно!

А уж пацанье на Гусиновке такое, что чужой мальчишка лучше туда и не забредай!..

Зато сами они как выйдут за дворы, глянут в одну сторону — зеленый луг расстилается, глянут в другую сторону — лес вдали синеет, глянут в третью — ветлы нависают над речкой, тоже Гусиновкой… Такие привольные гусиновские края!..

Кто из других мест на Гусиновку приезжает погостить, тот и уезжать потом не хочет.

А один совсем маленький пацаненок по имени Колюнька уже сколько лет живет круглый год на Гусиновке у бабушки. Большие его жалеют, что будто бы отец с матерью бросили, а ему хоть бы что: расхаживает по всем дворам в одних трусах, как хозяин, — загорелый, толстый, веселый, словно настоящий маленький богатырь!..

На Гусиновку даже скворцы раньше, чем в другие места, прилетают, чтоб скорей скворечник занять, а воробьи заселяют любую годную щелку в домах и сараях.

Словом, Гусиновка — это такое место, что лучше и на всей земле не сыщешь!..

Толстый мальчишка появился на Гусиновке уже под вечер, а в какой день, Мишаня не запомнил, не до того было — запоминать: он стоял около своего двора, заглядывал через калитку, а зайти боялся, потому что обманул надежды родителей.

Дело, конечно, не такое страшное, если б он не обманывал их раньше, не меньше десяти раз! И ничего. А тут чуял, что не обойдется. И пустяковое дело-то: к обеду не пришел, будто нельзя и одному поесть.

Но мать нарочно предупредила, когда увидела, что Мишаня намерен отлучиться по своим делам:

— Это куда же это ты нацелился, обезьянские твои глаза? Вижу! Вижу, как ты маешься! Ну, ступай, да попробуй у меня — не приди к обеду! Обмани наши надежды! И уж лучше ты тогда совсем домой не показывайся! Возьму скалку… а уж что отец с тобой сделает, то я прямо не знаю!.. Чего «ладно»? Да не «ладно», а вот попомни мои слова!..

Ну, насчет скалки она, конечно, сильно преувеличила, а также насчет отца.

Мишанин отец работал шофером, приезжал из рейса усталый и не любил, чтобы его после обеда тревожили всякими пустяками, потому что сразу принимался читать полное собрание сочинений писателя Майн Рида, присланное Мишане в подарок московским дядей.

Все приключения отец потом подробно пересказывал соседскому старикашке Ивану Тараканычу, который сам читать не любил, но любил обо всем рассуждать.

И все-таки Мишаня к обеду запоздал: не вышло как-то, дела задержали.

Да и солнышко в этот день светило неправильно: то все была жара, а то вдруг сразу попрохладнело, протянулись длинные тени, и очутилось солнышко уже наполовину за лесом… А часов у Мишани не было. То есть они были, но старые, почти не шли, да еще один мальчишка расковырял их ножичком, чтоб наладить…