Владимир Добряков: Две строки до востребования

Однако странное дело: сидеть над уроками отчего-то расхотелось. И задачка к тому же путаная. Над такой, бывает, и час прокорпеть можно. И солнце, как-то незаметно спрятавшееся за облаком, снова вдруг выглянуло, застелило письменный стол золотистой, теплой салфеткой. А самое глазное — воскресенье же! Имеет он право на законный отдых? Имеет. Уроки и завтра доделает, до двух-то часов сто задачек можно решить. И так позанимался будь здоров — пятьдесят пять минут — целый урок, значит. Да еще и с большой переменой… «Интересно, а где сейчас Гринька? Во дворе? Или опять собирается устраивать дома «дипломатический прием»? Потеха с этими приемами…»

Хоть и огромный у них дворище (срубить бы все деревья да кусты, столбы повалить, на которых веревки натянуты и белье сушится, — настоящее футбольное поле получилось бы), но отыскать в этом дворе Гриньку Швырева — на это Косте и двух секунд не понадобилось. Вон же он, Гринька! С ребятами у беседки. Ух ты, новую потеху придумали. Прыгают с разбега и сбоку за штангу беседки хватаются. Здорово! Будто на карусели, на вытянутых руках крутятся. Во Симка, бродяга, насобачился: два круга провернулся. И Ленька Криворучко, такой-то шкет, слабак, не сплоховал — не хуже Симки крутанулся… О, внимание! Сам Гринька готовится. Костя крепче сжал балконные перила. Ну, Гринька! Ну, дает! Почти полных три круга пролетел, аж беседка зашаталась.

«А ну, посмотрим, кто будет рекордсменом!» Костя пробежал через комнату, даже не взглянув на стол, где сиротливо лежала тетрадка с написанным условием задачи, мигом натянул в передней сандалии и помчался на улицу.

Словно на спринтерской дистанции, летел он по асфальтовой просохшей дорожке к беседке — хотел с ходу ловко ухватиться за штангу. Высший класс хотел показать. Но не показал. Голос Гриньки, будто сигнал судьи о фальстарте, оборвал его бег на последней десятиметровке:

— Расступись! Кисель проснулся!

Какой уж тут класс! Остановился как вкопанный. Пробурчал:

— Может, сам дрыхнешь до одиннадцати!

— Где пропадал? — требовательно спросил Гринька.

— Дела… — подавленно ответил Костя. В эту минуту он бы и под страшной пыткой не признался, что сидел за уроками. В воскресенье?! Корпеть над учебниками?! Гринька упал бы от смеха.

— Дела! — покривил губы Гринька. — Тут, понимаешь, новый вид спорта выдумали, первый отборочный чемпионат проводим, а ты — дела…

Автором «нового вида спорта» оказался сам Гринька Швырев. Он и при Косте повторил, что только сейчас «открыл» этот вид. Насчет «только сейчас» ребята сильно сомневались: очень уж здорово у него получается. Вслух об этом, правда, говорить не смели, но Гринька подозревал, что ему не верят.

Снова пролетев почти полных три витка вокруг железной штанги, он горделиво сплюнул:

— Такой уж я! Сноровистый. За что ни возьмусь — все выходит. — Поморщившись, подул на красные ладони. — Огнем горят…

Вскоре и у Кости горели ладони, однако о трех витках он и помышлять не мог. Если бы потренироваться денек-другой… Врет Гринька, что раньше не крутил вот так же. А если не врет? Он и в самом деле какой-то сноровистый, способный. Все у него получается. Кто лезвие безопасной бритвы съест? А Гринька — запросто. Это говорится только — «безопасная». Еще какая опасная! Да, человек Гринька особенный, тут и спорить нечего. Выдающийся человек.

Костя вздохнул и вновь разбежался. Бесполезно, и двух витков не накрутил.

— Кончили! — распорядился Гринька. — Жюри, подводи итог.

Симка Калачев загнул грязный палец:

— Первое место, значит, за тобой. Второе…

— Второе, третье… — перебил Гринька, — не имеет значения. Кто на последнем?

— На последнем?.. — Симка сконфуженно посмотрел на Костю. — Вот он, наверно.

— Правильно! — Гринька взмахнул рыжим чубом. — Жюри поработало честно. Слышал, Кисель?

Костя кивнул. Он, конечно, мог бы и поспорить: всего пять минут, как вышел во двор. А за пять минут какая же тренировка? Но не стал спорить, сам виноват — столько времени на уроки угробил!

— А раз согласен — тащи! — Гринька пнул носком ботинка в туго натянутую шину велосипеда. — Доверяю. — И тут же добавил, строго оглядев ребят: — Сегодня дипприем будет в узком кругу. В два часа у меня важное свидание. Ухожу. На прием пойдешь ты — Калач, ты — Кисель… ну ладно, и ты еще — Кривая Рука.

Один за другим ребята проскользнули в тесную кабину лифта, и Гринька до обидного весело помахал рукой: «До скорой встречи!» Дверцы тут же сомкнулись, лифт понесся наверх.