Эльвира Смелик - Нарисуй ее тень

Ну? Что сейчас будет?

– Куда ты идешь? Быстро возвращайся!

Костя застыл, словно споткнувшись. Не потому, что проникся маминым призывом, а потому, что вдруг осознал: часто употребляемый словесный оборот «провалиться сквозь землю» – отнюдь не бессмысленное желание. И он согласен. Другого же выхода нет.

Мама не отступится. Она потащится за ним куда угодно. Но ни за что не скажет по-простому, спокойно: «Костя, пойдем домой», а будет командовать, словно дрессированной собачонке: «Стоять! Место! Рядом!»

Утром просыпаться не хотелось. Костя лежал в полудреме, старательно оттягивая момент полного перехода в реальность. Смысла особого не видел туда возвращаться. Но реальность вторглась сама. В образе мамы. Кто бы сомневался?

Та приоткрыла дверь, заглянула, поинтересовалась:

– Будешь завтракать? – Голос самый будничный, твердый, уверенный. Как обычно. – А я на работу. Вызвали. Там кого-то тяжелого привезли. Надо бежать.

А сама стоит в дверях. Еще что-то хочет сказать? Пусть не утруждается, Костя и так знает. «Веди себя как примерный мальчик. Дверь никому не открывай. Сам из дома ни ногой».

Он и не собирается. Так и будет сидеть в четырех стенах, чтобы маму не волновать. Сегодня, завтра, послезавтра. Всю жизнь.

Входная дверь хлопнула, и лежать стало просто невозможно. Костя встал, поплелся на кухню, не одеваясь. Налил остывшего чая, сделал бутерброд и опять отправился в свою комнату.

Прогулялся – достаточно.

Уселся на стол, надкусил бутер, запил чаем. Безвкусно как-то все. Поставил чашку, не глядя нащупал телефон. Позвонить или не позвонить – вот в чем вопрос.

Зашел ВКонтакт, открыл Женькину страничку.

На аватарке, тем более с телефона, ее толком не разглядишь. Фотография в полный рост на фоне каких-то пестрых декораций. В колледже, наверное.

Они уже в друзьях, но никогда еще не переписывались.

Костя раз двадцать прочитал слова на нужной кнопке: «Написать сообщение», но так и не стал.

Кто-то прислал запрос в друзья. Метла. Значит, живой. Костя попробовал улыбнуться собственному остроумию, не получилось. Такое чувство, что лицевые мышцы перестали работать. Хотел положить телефон, снес рукой чашку. Она полетела на пол, расплескивая чай во все стороны.

Вот черт! Ну надо же!

Не разбилась, зато на полу лужи. А как не хочется тащиться за тряпкой, вытирать.

Ладно, высохнет. Когда-нибудь. Главное, не забыть и не влезть в воду босой ногой. Но все-таки Костя соскочил со стола, нагнулся за чашкой, а когда развернулся, чтобы поставить ее – ну конечно же! ну как же иначе! – угодил пяткой прямиком в лужу.

– Да чтоб тебя!

Стыдно признаваться, но даже носом хлюпнул, не сдержался. Само вырвалось. Костя с досады доедать бутерброд не стал, затолкал его остатки в чашку, вытер руку о майку, плюхнулся на стул и потянулся к скетчбуку. Тоже само получилось.

Стол стоял напротив окна: вскинешь голову, и вся улица как на ладони. Привычный пейзаж. Сколько Костя здесь живет, почти ничего не менялось. Только в зависимости от сезонов. Детская площадка, но ее почти не видно, только самый край, дорожка и небольшая аллейка одинаковых деревьев.

Кроны уже зеленые, но они в вышине. А прямо перед глазами ряд темных стволов через ровные промежутки, в которые проглядывает далекая перспектива. Словно решетка на окне.

Надо же, первый раз такие ассоциации.

В открытую форточку слышно, как чирикают птички. Восторженно, неугомонно. Они же там, снаружи.

Костя вытянул из стакана гелевую ручку. Промахнулся. Хотел карандаш, но уж как сложилось. На белом листе появился первый штрих. Угольночерный. На полном контрасте. И дальше – отрывисто, торопливо, не останавливаясь, не задумываясь, пока не закончил.

Большая птичья клетка, а внутри…

Очень удачно вышло. Сразу и на взъерошенную птицу похоже, и на человечка, который сидит на корточках, обхватив руками колени. Клетку держит дородная мадам. Костя нарисовал ее не в полный рост, на листе уместилась только часть фигуры. И птица на ее фоне смотрелась совсем уж жалко.

Почти идеально. Ничего подчищать и исправлять не надо. Словно давно было придумано, не раз повторено в мыслях, выверено до последней черточки. Рука сама знала, что делать. Линия за линией, штрих за штрихом. Недаром ухватился сразу за ручку, а не за карандаш. Ни капли не сомневался.

Потому что, потому что… все так и есть. Костя давно знает и понимает. Нет смысла скрывать. Ни от себя, ни от кого бы то ни было.