Василий Ледков - Метели ложаться у ног

Ехать по целине пришлось не особенно долго. На вершине лысого безымянного холма Сэхэро Егор, ехавший первым, резко остановил упряжку.

— Вот она, — сказал он, показывая на выбитую копытами и полозьями саней полосу земли шириной в десять саженей, которая, змеясь, бежала на закат по пологим холмам.

— Река гнева и доблести… вот ты какова! — сказал после долгого молчания Делюк, смотревший неотрывно на полосу выбитой земли, которая, вонзаясь иглой в горизонт, вилась по холмам и низинам, как брошенный на землю тынзей.

— Да, это она. Я по ней туда и обратно на То-харад дважды ездил: в позапрошлом году и годом раньше. В конце лета и осенью мы проходили здесь, а на Святых сопках на берегу губы, недалеко от устья Печоры, в тот и другой разы по две луны ждали, пока реки заснут. От Святых сопок до То-харада — рукой подать, но много коварных речушек, да и налет лучше делать зимой, потому что оленьи упряжки что ветер носятся по рыхлым снегам, а однокопытный русский гривастик [62] Боясь вызвать гнев неизвестного им животного, ненцы назвали гривастиком лошадь. Так называют её и сейчас. Другое название лошади — пя са (деревянная постромка). не может бежать по глубокому снегу, по самый живот проваливается, точно в болоте вязнет, — говорил Сэхэро Егор, но слушал ли его Делюк, всё ещё смотревший на дорогу, трудно было понять. Сэхэро Егор же продолжал: — Дел на этой стоянке всем хватало. Меняли стершиеся полозья саней — плавника-то — горы! — запасались нерпичьим жиром, сушили траву и, конечно же, делали стрелы, точили железные наконечники к ним, оперяли.

— Да, к большому бою надо готовиться и от пули русского бердыша надо уметь уходить, — сказал Делюк и на этот раз первым погнал свою упряжку.

Каменистая почва звенела под копытами оленей, щекотал щеки встречный ветер, струясь по лицу, как вода. Ехать по утоптанной десятками тысяч копыт дороге было легко, но шесть быков на привязи за спиной при частых рывках или тормозили ход, или, рванув неожиданно вперед, несли нарту боком. Это сильно мешало ровной езде, но без этих оленей нельзя было отправляться в путь, потому что упряжных надо менять, а до основной массы саювов, где олени сменной упряжки идут вольно, было ещё очень далеко. Хотя олени Делюка и Сэхэро Егора шли резво, долго тянулись дни, однообразно нудна и утомительна была дорога. Первые двое суток Делюк и Егор ехали и днем и ночью. Потом они с утра стали ложиться спать, а в самую жаркую пору дня подкармливали возле дороги оленей и уже под вечер снова отправлялись в путь. По вечерней и ночной тундре ехать было легко, так как на травы падала роса и полозья по ней скользили лучше, а ночной прохладный воздух приятно остужал разгоряченные тела ездовых и запасных оленей.

По укатанной тысячами упряжек военной дороге на То-харад, который уже трижды пылал от рук и огненных стрел карачеев и большеземельцев, нарты шли ровно, а на мешках, набитых перьями лебединых, гусиных и утиных крыльев, было мягко сидеть и тепло спать. Для оперения «боевых стрел содержимое мешков копилось обычно годами. В сухую погоду Делюк и Егор спали на земле, подстелив мешки с перьями, а в дождь они ложились под нарты, оленей, чтобы те могли есть, отпускали в постромках на длину тынзея, второй конец которого привязывали к копыльям нарт.

Только на пятнадцатые сутки после выезда из своих чумов, когда впереди постепенно выросли синие иглоподобные пики Таброва, Делюк и Сэхэро Егор догнали пять упряжек, выехавших после основной массы саювов, а ещё через день они наткнулись на двадцать воинов, стоявших на отдыхе. Хотя упряжные и подменные олени были сильно уставшими, ехать стало легче, потому что быков на привале они отпускали на вольный выпас, следя за ними по очереди, да и стоянки решено было делать суточными: до зимы ещё далеко — спешить некуда…

Через день двадцать семь упряжек, в числе которых были и упряжки Делюка и Егора, у истоков реки Хыльчув на Вангурее — волшебной красоты горах Большеземельской тундры — настигли двести с лишним людей в сюмах, которые после долгой и нудной езды получили право на недельную стоянку, чтобы могли отдохнуть и олени и люди. Им было велено поджидать тех, кто выехал позже и кто отстал. Кроме того, на Вангурее, где гнездится множество гусей, а в горных реках, бегущих по камешкам, в обилии голец и семга, можно было запастись гусятиной, лососем и белорыбицей для общего котла на первое время, пока не налажены охота и рыбалка на основном привале саювов — на Святых сопках на берегу залива, откуда в ясную погоду хорошо видно за гладью воды широкое устье Печоры — Большого Ивового моря.