Николай Егоров - Всадник на вороном коне

— Желаю тебе показать все, на что ты способен, — говорит подполковник Синев. — Не падай духом, и все получится.

— Да, да! — соглашается Юра.

Лена подняла руки над головой, сцепила кисти: дескать, жму руку и желаю успеха!

— Да, да! — повторяет Юра — для нее повторяет, хотя она его не слышит на таком расстоянии.

— А ты чего не в настроении? — спрашивает Юра Максима.

— Уезжаю завтра…

— Так и мы завтра уезжаем. Все, дружище, первый класс закончили, переходим в следующий.

— Вы уезжаете учиться…

— Так и ты учиться!

— Так я в школу. А вы в армии остаетесь…

— Настанет и твой черед! — обещает Юра.

— Козырьков, разминаться, разминаться! — окликает сержант Ромкин.

— Иду!

Юра присоединяется к своим ребятам, высоко вскидывая колени, бежит по траве.

…Максим желал Юре победы. И всем солдатам желал победы — и тем, с кем был знаком, и тем, с кем не был знаком. И всего сильнее желал для себя — добиваться победы с ними заодно, в солдатском ряду. Но это было невозможно — солдаты уйдут со старта сами, без него.

…На вороных конях сидят всадники, слышен храп и перестук копыт, звучит мужественная команда, и всадники покидают поляну, молодые всадники, в папахах, с саблями, с лицами Юры Козырькова, Прохора Бембина, Кости Журихина, Жоры Белея, Фитцжеральда Сусяна — Максим узнает их и провожает. Надолго провожает. И обидно ему, Максиму, что расти еще и расти, до той поры, когда станет взрослым и взберется на своего вороного коня и возьмет в руку свою светлую саблю.

Лейтенант Чепелин, судья на старте, построил ребят, проверил их по списку, вывел на белую линию, расположил в несколько рядов, вышел чуть вперед и в сторону, поднял руку со стартовым пистолетом:

— На старт!..

Ребята подвигались и замерли.

— Внимание!

Когда-то все это уже было: и старт, и сквознячок на поляне, и ребята рядом, и поднятая рука лейтенанта Чепелина, и веселое волнение, от которого взлететь можно…

Хлестко ударил выстрел: вперед!

Когда-то и это было, Юра мог поклясться, что и это когда-то он видел, это когда-то уже перенес: неуверенность в себе, толкотню на старте, ощущение грубой тяжести в ногах и вслед за этим — необыкновенную легкость.

Бегуны втянулись в рощу, колея разбила их на две змейки, мчавшиеся параллельно. Однако скоро все переместилось на правую колею, змейка разорвалась, рассыпалась, как цепь: тут несколько звеньев, там несколько звеньев.

Колея пролегала в редко колеблющейся тени. Две неширокие канавки поросли травой, она красиво зеленела под рассеянными солнечными лучами. Юра смотрел под ноги — канавка прихотливо извивалась, и можно было оступиться и подвернуть ногу. Но вот колея ушла влево, а бегуны свернули вправо, на тропинку. Она хорошо пружинила под ногами, тонкие веточки хлестали по телу, и чудилось, что мчишься с огромной скоростью.

Все страхи, все сомнения растаяли, и радостно было за себя, за ту жизнь, которой живешь, радостно от того, что и ты, и жизнь твоя способны отринуть душевную сумятицу. И вот ты снова крепок сердцем, и вот снова вовсю раскрываются твои силы. И не беда, что у тебя бывали, бывают и еще могут случиться минуты слабости, важно, что ты перебарываешь слабость, обретаешь веру в себя, не зря занимаешь место в строю — ты действуешь, на тебя можно рассчитывать… На тебя можно рассчитывать… На тебя можно рассчитывать…

Иной раз на быстром шагу или на бегу вспомнится строчка из песни и не избавишься от нее — звучит в такт движению, повторяется с непреоборимым постоянством, ничего с ней не поделаешь, пока сама не отстанет. Обрывком песни повторяется и повторяется: «На тебя можно рассчитывать…»

Ноги хотели прибавить, ноги могли двигаться быстрее. Но впереди с раздражающей невозмутимостью шел Сусян, шел и, видно, не собирался увеличивать темп. Юра сделал движение, чтобы выйти из ряда, перегнать Костю и Прохора, настигнуть Сусяна, сказать ему: «Рванем! Сила есть!». Сказать и даже самому повести бег.

Но он лишь качнулся и остался в ряду, послушный темпу, что задавал Сусян. Что-то такое, что было сильнее самоуверенности, заставило держаться в строю, выполнять заранее намеченный план.

Кончился плитняк. Ступили на тропинку, стрелой вытянувшуюся по просеке. Уже не было желания выходить вперед, брать на себя бег — Сусян молодец: экономный задал темп!.. Теперь двинемся по обочине. При обгоне свирепо ревут машины, сигналят испуганно, точно боятся спортсменов.

Впереди шум голосов, впереди поляна. Зрители тесно обступили дорожку: протяни руку — достанешь. Мелькают лица, слышатся выкрики. Юра все-таки увидел Максима, он подпрыгивал, взмахивая сжатыми в кулак руками, звал: «Юра! Юра!» Юра кивнул ему, подчеркнуто спокойно кивнул — дескать, все хорошо, энергии вдосталь, машина работает!