Владимир Машков: Между "А" и "Б"

— Ты не злись, — примирительно сказал Семка. — Есть хочешь?

Он вытянул из прозрачного мешочка все, что принес с собой. Семка был человек щедрый и притащил уйму всякой пищи: кусок сыра, колбасу с белыми горошинами жира и еще горячие, в румяной корочке котлеты. Если откусить, подумал я, корочка наверняка захрустит.

Я проглотил слюну: вспомнил, что не обедал.

— Сколько времени?

— Часов восемь. Да ты ешь, — Семка подвинул к самому моему носу котлеты.

Я гордо помотал головой:

— Я объявляю голодовку.

Семкино лицо вытянулось.

— В знак протеста против бойкота, — добавил я.

Семка глядел на меня с изумлением и восторгом.

— Ну, вот что, — сказал я. — Ты сейчас уйдешь отсюда и, если ты мне друг…

— Но твоя мать беспокоится, наверно, — перебил меня Семка.

— …и если ты мне друг, ты никому не скажешь, где я, — решительно закончил я.

Опечаленный, Семка ушел, и я остался один. Только тут я почувствовал, как мне обидно, что со мной так поступают ребята. Даже разговаривать не хотят, как будто я им враг.

Ну, ладно, я вас проучу. Отвернулись от человека, а человек пошел и утопился.

Я представил, какая заметка появится в газете:

Вчера трагически погиб ученик 6-го класса "А" 13-й школы Валерий Коробухин. Смерть явилась результатом преступного равнодушия к судьбе мальчика. Под внешней веселостью и беззаботностью коллектив не разглядел его нежной, чуткой, легко ранимой души…

Растроганный, что у меня, оказывается, такая нежная душа, я не заметил, как и заснул. Проснулся оттого, что продрог. Я вскочил и — раз, два, три, четыре — стал делать зарядку. Выглянул в чердачное окошко, — на улице была кромешная темень. Наверное, часа два ночи.

Я спустился с чердака. Долго мялся около своей двери, боясь позвонить.

Мама открыла сразу, как будто она простояла там, за дверью, все время, пока я томился на чердаке. Она схватила меня за руку и втащила в комнату. Я никогда не думал, что мама такая сильная. Потом она начала меня целовать, а слезы ее капали мне на лицо и даже за шиворот.

— Где ты пропадал, бездельник! — закричала мама. — Тут все с ума сходят, а он болтается невесть где. Ребята и Лидия Ивановна раз десять приходили уже. Голоден, наверное, как бездомный пес?

Мама снова стала такой, какой была всегда, — суетливой и озабоченной. Она загремела кастрюльками — принялась разогревать обед. От борща шел такой аппетитный запах, что я решил: "Голодовку надо кончать". Кстати, котлеты у мамы были не хуже Семкиных, так что я ничего не потерял. Только волчий аппетит приобрел.

Поев, я разложил кресло-кровать и растянулся во всю длину. Укрылся одеялом и сразу согрелся.

Все-таки это здорово — спать в своей постели, а не на чердаке.

Когда я появился в классе, меня встретили удивленные и радостные лица. Кто-то даже крикнул: "Ура! Коробухин вернулся!"

Если бы еще цветы да оркестр, это было бы похоже на встречу человека, первым побывавшего на Луне.

— Извините меня, ребята, — сказал я, и голос у меня дрожал, а на глазах навертывались слезы.

Ребята были растроганы:

— Да брось ты!

— Да что ты!

— Ерунда все это!

Они и вправду обрадовались моему возвращению. Хорошие ребята!

Галка Новожилова попробовала было произнести очередную нотацию, она уже откашлялась, но ее остановила Светка Никитина:

— Не надо, с человеком могло тако-о-е случиться.

На лице у добродушной Светки было выражение ужаса, она произнесла слово "тако-о-е" таким свистящим шепотом, что даже я подумал: а ведь и правда могло случиться "тако-о-е".

Еле сдерживая слезы, я сел за парту.

На уроке я вполне овладел своими чувствами. И когда на переменке ребята пристали с расспросами, меня понесло. Во время рассказа я косился на Семку — выдаст или нет? Но Семка глядел на меня восторженными глазами, как будто это не он торчал со мной вчера на чердаке, а кто-то другой.

— Ушел я тогда из класса и пошел куда глаза глядят, — начал я былинным слогом историю о том, как я топился. — Сам не заметил, как добрался до речки. Разделся, а холод собачий… Но я, конечно, ничего не чувствую, сами понимаете, что у меня на душе!

Влез в воду, а она жжется. Вот, думаю, разве можно утопиться в такой холодной воде? Не везет мне что-то.

Доплыл до середины, сложил руки по швам и — "солдатиком" на дно. Только коснулся ногами песка, как меня вытолкнуло на поверхность.

Я вздохнул, крикнул: "Вот черт!" — и снова пошел на дно. Но меня почему-то еще быстрее вынесло на поверхность.