Александр Машков: Подлинная история девочки-сорванца.

Подлинная история девочки –сорванца.

…Утро выдалось – загляденье! Я и загляделся, сидя на стуле и глядя в голубое небо.

-Что, на пляж поедешь? – спросила меня жена, заходя на кухню, где я расположился со своей электронной книжкой, утверждённой на пульте от телевизора и компьютерной мышкой, поставленной на пульт. В чашке дымился, покрытый пенкой, кофе.

- Ты бы не увлекался крепким кофе! – сказала мне жена.

- Да я давно уже здоров, давление в норме… почти. 150/100, разве давление? Детское…

- Таблетку выпил?

- Сейчас, - я встал с табуретки, достал свои пилюли и выпил одну из них.

- Давление давлением, а сердце у тебя…

- Да всё у меня в порядке! Здоров, как бык! – сказал я, усаживаясь на своё место, и всё перед глазами поплыло…

…Зазвенел будильник. Ох уж этот будильник! Будит на самом интересном месте! Такой интересный сон приснился, а он! Когда-нибудь я его…

Я открыла глаза, пригляделась. Темно ещё, окна задвинуты тяжёлыми шторами, правда, между ними уже виден серый рассвет. Что там? Снег идёт опять?

Я протянула руку к тумбочке, взяла будильник в руку, пригляделась. Половина седьмого! Можно подумать, я ожидала увидеть что-то другое! Сама заводила вчера! Вставать, или поваляться ещё?

В комнате тепло, щиток печки выходит в нашу с Юриком комнату. Под одеялом так уютно…

Нельзя! Сейчас придёт мама, начнёт ругаться. В школу надо к восьми, Юрку в садик отвести, раздеть, сдать воспитательнице…

Морока с этим Юркой! Четыре года человеку, а всё как маленький! Одень, раздень, на горшок посади! Я вздохнула. Снова в школу, а ещё только среда, до субботы ещё три дня! Почему я люблю субботу? Потому что за ней следует воскресенье!

Вспомнив школу, вспомнила своего соседа по парте, Тольку. Не нравится он мне, тихоня, сопит только. Сидит в своей, мышиного цвета, форме, галстук у него вечно не глаженый, ситцевый, как тряпка. И запах от него… Нет, не воняет, но мне неприятно.

Вздохнув, я встала. Спала я без майки, не люблю майки, постоянно сбиваются и перекручиваются.

На мне одни застиранные трусики в виде плавочек. Когда-то они были белыми, а сейчас какие-то серые, в общем, серобуромалиновые. Это что, я Тольку сейчас критиковала? А сама? Себя –то не понюхаешь, а вдруг Толька про себя меня вонючкой называет? Хожу в баню раз в неделю, по субботам, а сейчас среда!

Я подошла к окну, отодвинула штору. Стало светлее. Осмотрела свои трусики. Ничего не видно. Тогда я сняла их. Ещё раз внимательно осмотрела, понюхала…

И в это время вошла мама.

- Встала уже? Почему ты голая?! При брате?!

- Смотрю, может, трусики поменять? – вопросительно посмотрела я на маму.

- И при чём тут брат?

Дело в том, что папа у нас военный, дома бывает редко, и мама в баню ходит со мной и братом. А где его мыть? В ванночке? Воды не напасёшься! А в последний раз так вообще. Мама уехала к папе в часть, и попросила меня сводить братца в баню.

Кассирша посмотрела, с кем я пришла, и не захотела продавать нам билет.

- Ты почему с мальчиком?

- Так у меня только брат, сестры нет.

- Ты поговори ещё! Не положено в женский отдел с мальчиком!

- Мы с мамой каждую субботу ходим, вы же знаете!

- С мамой можно, с мальчиком нельзя!

- Что же ему, ещё неделю грязным ходить?!

Брат, ничего не понимая, стоял и хлопал глазами, раскрыв рот.

- Варя, да пусти ты их, я присмотрю за ними, и мальчика помою, - попросила тётя Валя, наша соседка. Тётю Валю я уважаю, а вот его сына, Борьку, не люблю. Всё время старается мне напакостить.

Но причём здесь Борька? Я маме удивляюсь: в бане можно, а в нашей общей комнате нельзя. А где нам переодеваться?

- Ты в уборную ходила? Сходи, в этих трусах, потом посмотрим. Надо, наверно, прокипятить, а то совсем серые стали, - вздохнула мама.

Чтобы сходить в уборную, надо одеться. Я натянула лыжный костюм, мамин ватник, валенки, оторвала клок газеты, и вышла, сначала в холодные сени, а затем на крыльцо.

Падал редкий снег, но и он укутал двор белым покрывалом, скрыл всею грязь, натоптанные тропинки, маленькие сугробики осели на штакетнике. Прелесть! А воздух!

Я неторопливо дошла до уборной, и закрылась там.

Не успела закончить утренний моцион, как появился Борька. В щель я видела, что он в валенках, шапке с обвисшим ухом и ватнике. Штаны не надевал, и его тонкие бледные ноги смешно торчали из-под ватника и тонули в широких голенищах валенок.

- Эй, Санька! – крикнул он мне, - хватит ср…, мне тоже надо!

- Дурак! – громко сказала я, натягивая штаны.