Виталий Губарев - Павлик Морозов (другой вариант)

- Чего ты?

- А вон глянь, что там?

Над двором из-за легкого облака выплыл желтый месяц, и на земле от него легли тени и светлые полосы. Прямо перед окном забор деда Сереги. За забором двигались чьи-то тени.

Павел шагнул к двери.

- Ты куда еще? - зашептала мать.

- Сейчас...

Он неслышно спустился с крыльца, подошел к забору. Во дворе деда Сереги фыркали лошади. Трое - дед Серега, Данила, Кулуканов - снимали с ходка полные мешки, торопливо носили их в сарай. Бабка копошилась у ворот, никак не могла справиться с засовом.

- Паш, а кони-то кулукановские, - услышал Павел шепот Феди за спиной.

- Чего ты пришел?

- А ты побежал, и я тоже... Чего там, Паш?

- Прячут зерно в яму.

- Ох, много как! Да ведь у дедуни нет столько хлеба.

- Ну, ясно, нет... Зерно-то кулукановское. Вот подлые! Сгноить хотят.

- А зачем они прячут?

- Чтоб не отобрали... А Дымов говорил - хлеб для государства сейчас самое важное!

Федя возбужденно зашептал:

- Вот я им сейчас крикну!.. Хочешь?

- Ступай спать.

Федя послушно ушел. Тихо во дворе. В тишине захрапел конь, звеня сбруей. Слышен приглушенный голос Кулуканова: «Ну, не балуй!»

Данила вышел из сарая, остановился как будто в раздумье и вдруг быстро шагнул, к забору.

- Подглядываешь, коммунист? - грохоча жердями, он прыгнул через забор, но Павел уже исчез.

Дед Серега и Кулуканов замерли посреди двора.

- Кто? - забормотал дед.

- Пашка!.. Кажись, к Потупчику побежал...

Кулуканов сорвался с места, схватил Серегу за рукав, зашипел прерывающимся голосом:

- Опять он!.. Если какого-нибудь уполномоченного из района присылают - не страшно: сегодня здесь, а завтра уехал обратно. А тут свои глаза! Под боком! От них никуда не скроешься!

Дед не двигался.

- Слышишь, Серега?

Дед сказал тихо и четко:

- Убью...

Все молчали. Лишь бабка Ксения что-то шептала и крестилась. Кулуканов наклонился к Даниле:

- Я тебе давал... и еще дам... выследить его надо... И конец!

...Утром комиссия из сельсовета сделала обыск во дворе у деда Сереги. Хлеб был найден. В сарае нашли и кулукановский ходок.

Стайками и в одиночку бегали на болото герасимовские ребятишки и возвращались с наполненными клюквой кошелками.

На рассвете в воскресенье Павел и Федя собрались по ягоды.

- Сбегай за Яшкой, - сказал Павел брату, вытираясь полотенцем, - а то он, соня, будет целый час собираться.

Федя опрометью бросился на улицу.

Павел стоял на пороге, помахивая полотенцем. Огромное красное солнце высунулось из-за дальней крыши; все порозовело кругом. Было слышно, как на другом конце деревни перекликались петухи.

Прибирая избу, Татьяна бросила взгляд на Павла и задержалась посреди комнаты. Четким силуэтом вырисовывался он в открытой двери - рослый, худощавый, с руками, вылезающими из рубашки, которую она шила в прошлом году. «Совсем большой стал», - подумала она с нежностью и проговорила вздохнув:

- Пашутка, вы допоздна не ходите только.

Павел быстро повернулся к ней, ухмыльнулся, сказал шутливо:

- Мы в Тонкую гривку махнем и у тетки переночуем.

- Вот я вам махну! - продолжая любоваться сыном, погрозила она пальцем.

- Да я шучу, мам... Мы часа через три вернемся, как раз к утреннику в школу поспеем.

- Ну то-то... - Татьяна увидела, как в соседнем дворе мелькнула фигура Данилы, и прибавила, понижая голос: - Эти... соседи наши не грозятся тебе?

- Не... - неопределенно ответил он, помолчав.

- А вчера Данила ничего не говорил, когда комиссия у них в сарае кулукановский хлеб раскопала? - допытывалась она. - Ты же их на чистую воду вывел.

- Молчит... не смотрит даже...

- Сколько хлеба загубить хотели! Окаянные!

Прибежал, тяжело дыша, Федя.

- Паш! Братко!.. Яшка спит - не добудиться!

Павел расхохотался.

- Так я и знал. Вот соня!

- Я его и щипал, и кулаком под бок, а он только мычит.

- Пошли сами?

- Пошли! - обрадовался Федя. - Дай я только мешок возьму.

Спустились с крыльца. Посреди двора Павел остановился, огляделся вокруг.

- Хорошее утро! Тепло!

- Ага... А я зиму люблю. Хорошо на санках! А трактор по снегу ходит?

- Ну ясно, ходит... Постой, а ты чего это босиком?

- А что?

- Ногу наколешь. Надень-ка сапоги.

- Жарко, - взмолился Федя.

- Надень, надень...

Вышли на улицу. Вдалеке сквозил осенний лес.

...Запыхавшийся Данила прибежал к Кулуканову.

- Ушел на болото... за клюквой...

Кулуканов молча надел картуз.

- Пошли к Сереге...

Дед сидел на крылечке, вертел папиросу. Увидев торопливо подходящего Кулуканова, поднялся, положил нескрученную папиросу в карман.