Иван Зюзюкин - Из-за девченки

— Сейчас Рублев придет — с ним весело станет,— с тоской пообещал Валерий.— Кстати, уже второй звонок...

— У тебя есть сигареты? — неожиданно спросила она.

Пораженный ее вопросом, он замотал головой и спросил:

— А ты что, куришь?

— Нет. Просто я хотела узнать, куришь ли ты...

— Даешь,— расплылся он в беспредельно широкой улыбке.

— А если б курила, то что?

— Да курят обычно еще те…

— Глупость какая,— не согласилась она с ним.— У меня мама курит. А я могу поклясться, что она очень порядочная женщина...

В это время зазвенел третий звонок.

— Пойдем в зал? — спросила она.

— Может, еще подойдет? — опять затосковал Валерий.— Неудобно без него...

Катя без слов вытянула из его руки билеты, подошла к кассе, где стояло несколько человек.

— Кому билеты? — громко обратилась она к ним.— Десятый ряд, середка!

— Ты чего?! — подбежал к ней Валерий.

— Ничего.— И снова спросила очередь:—Кому билеты?

— Ну и черт с ним! — в сердцах воскликнул Валерий, имея в виду инициатора Колюню, схватил Катю за руку и потащил в кинозал, где уже медленно мерк свет...

После кино Валерий решил позвонить Рублеву. Накрапывал дождь. Катя тоже вошла в будку и встала напротив Валерия. И пока он набирал номер, разговаривал с Рублевым, заплетала волосы в косу и, не таясь, разглядывала его лицо. Ей нравился этот мальчишка, Даже тем, что неразговорчив, чуть важничает, тоже нравился. Лицо у него симпатичное. Чистое, спокойное! Нос почти сросся со лбом, как у древних римлян, подбородок чуть выдается вперед — где-то она читала, это признак сильной воли. А глаза у него почему-то невеселые, даже когда улыбается. Интересно, знает ли он сам, что немножко похож на артиста Богатырева, который ей очень понравился в «Мартине Идене»?..

— Ты чего не пришел? — начал Валерий свой разговор с вопроса.— Фильм, правда, так себе, но смотреть можно…

— А ты не догадываешься, почему?— хмурым голосом ответил Колюня.

— Честно говоря, нет…

— Я и не собирался идти. Для тебя, балда, старался.

— А кто тебя просил об этом?!

— В классе уже все, кроме тебя, знают: она в тебя влюблена.

— Потише ори...— скосил Валерий глаза на Катю. Та с задумчивой улыбкой смотрела на него и заплетала косу.

— Она рядышком? — догадался Колюня.— Видишь: все на мази! Действуй дальше...

— Захочу, тебя не спрошу...

— Но когда пойдете в загс,— продолжал язвить Колюкя,— возьми меня своим свидетелем. Все-таки я вас свел. За одну парту посадил, в кино вдвоем отправил…

Стой Рублев рядом, Валера бы ему за такие шутки закатал. Но рядом стояла девчонка. Она тянула руку к трубке.

— С тобой Катя хочет поговорить,— сказал Валерий Колюне, но тот уже бросил трубку.

— А что ты ему хотела сказать? — не поднимая глаз, поинтересовался Валерий.

— Хотела попросить, чтобы он нас сейчас в гости позвал, Говорят, у него много хороших записей...

— У него всего навалом.

— А мне вдруг так захотелось музыки!..

— Я не пойду,— твердо сказал Валерий,— По-моему, он сегодня не с той ноги встал...

— А почему он не пришел в кино?

— Сказал, что для нас с тобой старался. Но я не верю в это...

Дождь уже перестал накрапывать.

— Странный он какой-то...— Катя вышла из будки, следом за ней и Валерий.— Что ни делает, все только хуже для себя. Вы с ним, я слышала, давно дружите... Что он за человек?

Валерий не ответил. То ли не захотел, то ли не расслышал ее вопроса.

— До скорого? — остановилась она на перекрестке.

— До свидания,— торопливо пожал ей руку Валерий и быстрым шагом пошел в противоположную сторону.

Катя чуть не плакала от обиды... Что за тип?! Кино смотрели вместе. А как проводить — даже не предложил! Она еще приняла его за Мартина Идена наших дней. Самый настоящий пень — вот он кто!..

И у Валерия было тяжело на душе. Еще когда они выходили из Дома культуры, он подумал: надо проводить ее... В будке глянул на часы и увидел, что опаздывает. «Чтоб ровно через два часа был как штык!» — с таким условием мать отпустила его в кино. И если он не явится вовремя, крику будет полная квартира... А он больше всего на свете не любит скандалы...

И вдруг его будто что-то толкнуло в спину. Он обернулся и увидел, что Малышева понуро идет в свою сторону прямо по лужам. И не как-нибудь, а босиком! Без туфель она стала совсем маленькой… Что было духу, бросился следом за ней.

— Ты чего? — спросил он, поравнявшись.— Простудиться надумала?

Она даже не взглянула на него.

— Слышишь?! Обуйся…