Леонид Фролов - Жемчуг северных рек [Рассказы и повесть]

Тишка недоумевающе уставился на него:

— Не-е-т.

— Да Зиновий же Васильевич скажет тебе: «В труде, Тихон. Только труд приведёт к счастью».

Председатель побагровел, и Тишка заметил, как у него заходили на скулах желваки.

— А разве не так? — спросил он задиристо. — Именно об этом я и хотел сказать. Ты думаешь по-другому? Выскажись, мне интересно.

Алик, на удивление, не растерялся, заложил руки за спину:

— Ну зачем на каждом-то шагу нравоучения читать? В школе их читают, дома читают, да ещё и в лесу, у костра, читают… Мы ведь не маленькие — и без нравоучений можем понять, что и к чему…

Председатель опешил.

— Ну, если ты за нравоучения принимаешь правду, то я буду молчать, — притихшим голосом проговорил он. — Но ведь и в самом деле, мужики, не в жемчуге счастье…

— В молоке и мясе, — ехидно подсказал ему Алик.

— Да. А разве не так? — встрепенулся председатель.

— Но мы же не ради только молока и мяса живём…

— А разве я говорил, что только?

— Ну в общем-то, к этому утверждению шло.

— Обидно, если ты меня только так понял… — Председатель сожалеюще покачал головой. — Молоко ли, мясо ли, жемчуг ли ваш — ничто без пота ведь не даётся… Вот мы тут рассуждали о жемчуголове средней руки, который за лето зарабатывал по двести рублей… Так разве эти двести рублей для него с луны свалились? Он же целое лето пахал реку Кереть, как вол… И комбайнера нашего возьми — ему, что ли, даром деньги даются?

— Да не о том вы всё! — взмолился Алик, останавливая председателя. — Не о том!

— Да нет, дорогой, и о том… Для души, хочешь сказать, мало молока и мяса, мало хлеба… Не хлебом единым, скажешь, жив человек… Я не спорю… Но без хлеба — голодный-то! — и красоты не заметишь, без хлеба — голодный-то! — и о душе забудешь… Так вот с этой отправной точки и давай будем смотреть на жемчуг.

Алик не нашёлся чем ему возразить. Было ясно, что верх в споре оказался опять за председателем. Притихшие, смотрели на Зиновия Васильевича Митька со Славкой.

— А что, мужики, разве не так? — спросил их председатель.

Никола, взбодрённый падением с кручи, оживлённо поинтересовался:

— А мне своего земчуга дадите?

— Дадим, — пообещал ему Славка шёпотом. — Догоним да ещё поддадим.

Никола, обидевшись, показал ему язык.

Зиновий Васильевич приехал на Кереть смотреть дорогу. О прямушке, проложенной через лес, лучше было забыть и думать. По ней не то что на тракторе, а и на конной телеге соваться бессмысленно. Задумка же была у Зиновия Васильевича такая, чтоб, разведав проезд, переправить на Кереть (хотя б в разобранном виде) косилку — на той самой тракторной тележке, на которой ягодники отваживались ринуться в лес за брусникой. Упакованную-то в ящики, обложенную соломой, косилку не растрясёшь на колдобинах. Потом, конечно, на сборку придётся потратить с полсуток, но тут уж математика строгая: день потерял, а десять выиграл.

Зиновий Васильевич всё же начал разведку с прямушки, но уже на первой лесной тропе убедился, что надёжного пути здесь нет, и свернул на хуторскую дорогу. Она была тоже не гладкая, в ямах да вымоинах, но ягодники-то её одолевали ретиво, почему бы и косарям не одолеть. До Межакова хутора, за которым простирались брусничники, проезд всё-таки гарантирован. А вот как оно дальше, надо было проверить.

Дальше же оказалось куда лучше, чем Зиновий Васильевич предполагал. За хутором он спустился в Андрюшин лог. Земля, не истерзанная ни гусеницами, ни резиновыми скатами, сохранила на себе слабые приметы старой, заброшенной дороги. Её можно было угадать лишь по тому, что в высокой и ровной траве тянулись вдоль лога две параллельные, по ширине тележных колёс, полосы низкорослого мятлика и аптечной ромашки. Зиновий Васильевич по этой замуравевшей тележной колее и выбрался в пойму Керети.

Того простора, к какому он привык с детства, Зиновий Васильевич с этой стороны не увидел: мешали выскочившие неизвестно откуда кусты. Их разрослось много. Они поджимали луга от леса. Они раздвигали свои границы от реки. Они уже и посреди луга отвоевали кое-где куртинки.

Зиновий Васильевич не бывал на Керети давно. Луга здесь косили всегда вручную, и председателю ли было осматривать дальние урочища. Отправит на неделю-другую бригаду косарей, потом доложат на правлении: поставили столько-то стогов, заготовили столько-то центнеров сена. Конечно, не раз ему докладывали и о том, что луга зарастают кустарником. Но ведь пока гром не грянет, мужик не перекрестится.