Леонид Фролов - Жемчуг северных рек [Рассказы и повесть]

— Бы-ы-вает! — торжествующе протянул Алик. — А теперь в Марциальных водах ежегодно лечится по пять тысяч человек! Это как прикажете понимать? Бы-ы-вает?

Он повернулся к столу, заваленному книгами и журналами. Но там уже, оставленный без внимания, хозяйничал Никола. Переворошив всё по-своему, он выбирал только то, что привлекало его рисунками.

— Вячеслав! — испуганно закричал Алик. — Он же всё уничтожит!

Славка подскочил к столу и, как на амбразуру, лёг грудью на Аликовы бумаги, недоумевая, впрочем, почему Алик обратил свой укор к нему, а не к Митьке. Никола всё-таки Митькин брат, и никто не договаривался со Славкой, что он будет следить за чужим ребёнком.

Митька за руку отдёрнул Николу от стола:

— Не безобразничай!

— А я заб-азничаю.

— Кому говорят, молчи! — прикрикнул Митька.

Он усадил брата на табуретку посреди пола и приказал:

— Смотри не слезай…

Никола сидел, не зная, зареветь ему иль сдержаться, обиженно моргал глазами. Ноги у него бултыхались, не доставая пола.

Алик ревниво осмотрел своё распотрошённое хозяйство и, обернувшись к Славке, капризно спросил:

— Вячеслав, где тут у меня эта статья?

Славка ошарашенно взирал на бумажный развал и молчал, не догадываясь, чего от него добивается Алик.

— Ага, вот! — наконец выцелил Алик цепким взглядом нужный ему журнал и облегчённо вздохнул: — Слава богу, не изорвал.

— Да он ничего не рвёт, — заступился за брата Митька. — Он у тебя разворошил только…

Алик, не скрывая своего ликования от того, что на столе всё в целости и сохранности, и не слушая Митькиных оправданий, побежал с журналом к буфету.

— Вот, Никола, тебе конфетка! — возвестил он, не умаляя радости и подбрасывая конфету, как мяч.

Никола хотел соскочить с табуретки, но, покосившись на хмурившегося брата, лишь учащённее бултыхнул ногами и протянул левую руку:

— Давай!

— Что значит «давай»? — Митька строго повысил голос.

— Дайте, пожалуйста, — поправился Никола, и конфета в нарядной золотистой обёртке легла ему на ладонь.

Алик опять приосанился:

— Так где у меня, Вячеслав, эта статья?

— А в руке держишь, — подсказал Славка.

— Ах, да… — Алик открыл журнал и лихорадочно заскользил пальцем по строчкам мелкого текста. — Так, так, так… Ага, слушайте: «В конце восемнадцатого века из Архангельской губернии…»

«Так мы-то не в Архангельской! — едва сдержал себя Славка, удивляясь, как же он в прошлые-то разы, когда Алик читал ему статью, не обратил на это внимания. — Ну, до чего же доверчивый, прямо спасу нет», — осудил он себя.

По каким-то необъяснимым законам Славкино состояние передалось Алику, он сделал остановку при чтении и, скользнув взглядом по Славкиному лицу, всё понял.

— Вы, наверное, по бабушкиным рассказам знаете, — пояснил он журнальные слова, — что Полежаево входило раньше в Северный край с центром в Архангельске. А ещё раньше, до революции, я полагаю, это и была Архангельская губерния.

Славка, хоть он, не в пример Алику, коренной житель здешних краёв, а таких тонкостей из истории Полежаева не знал. Митька, судя по тому, как остолбенел от Аликова пояснения, тоже чувствовал себя полным профаном. Один Тишка сидел герой героем. А уж он-то, наверно, ничегошеньки и не понимал. Славка заметил: поначалу-то братец, услышав, что речь идёт не о золотом кладе, а о добыче жемчуга, пригорюнился и, похоже, даже утратил интерес к разговору, потому что перебрался к Николе, устроился перед ним на корточках и стал показывать язык. Никола захохотал, чуть не подавившись конфетой. Алик сделал Тихону замечание, и Тишка притих. А мыслями всё равно был далеко отсюда. Ещё бы, обещали кулацкое золото, а на поверку вышло, что это какие-то безделушки — горошины, которые вдевают в серьги, вправляют в перстни, — и проку от них, если разобраться, то ни на грош. Тишка не видел жемчуга ни разу в жизни, да и увидел бы, так в восторг не пришёл бы. Алик показывал Славке вчера материнское колечко с этой самой жемчужной горошиной — не впечатляет. И только когда Алик ему сообщил, что колечко стоит дороже тысячи — и в основном из-за жемчуга, — Славка проникся почтением к незнакомому ему камню.

— Значит, так, — подвёл Алик итог. — Все уяснили, что Полежаево входило в состав Архангельской губернии?..

— Нет, не все, — возразил Митька. — Но это несложно и уточнить.

— Можете не терять времени. — Алик заранее торжествовал победу. — Я уже уточнял.

Ещё бы, у него было время проверить факты. И Славка сожалел, что они заблаговременно не сообщили Митьке, о чём пойдёт речь, когда приглашали его сюда. Митька бы приготовился к разговору как следует, поспрашивал бы стариков о жемчуге и о Полежаеве, попросил бы у учителей нужные книги и теперь бы сидел и не спорил: знал бы, что Алик прав. А тут вызвали его, как на уроке к доске, разберись с ходу-то, где правда, а где домысел Алика. Это хорошо, Славка знает, что можно положиться на головастого Алика. А Митька с братом нянчится денно и нощно, ему с Аликом контактировать некогда — конечно, он вправе и сомневаться.