Ада Чумаченко: Город под дождем

Лихунька.- Видишь, сколько варенья в банке? А то еще съедят без него.

- Ну, пускай допьет,- согласился Артюшка и влез на перекладинку, чтобы лучше видеть, как будет Фомка пить чай с таким вкусным вареньем.

Но никто не наливал Фомке чаю и никто не клал ему варенья из большущей зеленой вазочки. Фомка стоял у стола и смотрел на варенье, а лавочник смотрел на Фомку и что-то говорил, размахивая рукой. Никаких слов, конечно не было слышно ни Артюшке, ни Лихуньке, ни Кэтти-Катюшке, но и отсюда, и из-за забора, из мокрого и темного переулка было видно, что это очень сердитые слова. Так широко махала на тени лавочникова рука и так быстро тряслась его борода, что Артюшка не захотел больше ждать, пока Фомка напьется чаю с вареньем, и спрыгнул прямо в грязь со своей перекладинки.

- Ну, кто пойдет?-спросил он.

- Не пойду,- упрямо ответил Лихунька, и даже Кэтти, сама храбрая, веселая Кэтти, переплывшая океан и столько дней ехавшая в поезде, отвернулась в сторону и не сказала ничего.

Артюшка надвинул шапку па самые уши и шагнул к калитке. Но не успел он и прикоснуться к щеколде, как за забором снова загрохотала цепь и так громко залаял Букет, что Артюшка невольно подумал о прошлогоднем почтальоне и живо отпрыгнул в сторону от калитки.

- А ты помнишь того, в розовой рубашке?-спросит он.

- В какой рубашке?

- В розовой… на которого Карошка еще всегда лаял?

- Почтальона, что ли?- наконец догадался Лихунька.

- Ну, конечно, почтальона… Так я и вправду его уже целый год не видел.

Лихунька обрадованно закивал головой.

- Это его непременно Букет съел. Я ж тебе говорил, а ты не верил. И тебя съест, если ты пойдешь.

Но Артюшка закусил губу и храбро шагнул вперед.

- Не съест! - сказал он и уже снова протянул руку к запору, как вдруг Кэтти сзади дернула его за куртку.

- Не надо! - сказа та. Кэтти.- Пожалуйста не надо. Давай лучше придумаем что-нибудь другое.

- Камешек бросим! - закричал радостно Лихунька.- Фомка услышит и выйдет.

- А лавочник?- сердито спросил Артюшка.

- И лавочник выйдет,- с восторгом ответил Лихунька, но потом сразу понял, что сказал глупость, и нахмурил брови.

Артюша постоял еще немного. Еще немного подумал и наконец хлопнул себя по лбу.

- Придумал!-крикнул он во все горло, и, рассерженный его криком, еще громче залаял Букет.- Стань у калитки - ты и Кэтти,- командовал спешно Артюшка,- стань у калитки и стучи что есть мочи. Тогда Букет прибежит сюда и будет кидаться на тебя, а я перелезу в том конце через забор и доберусь до Фомки. Только стучи погромче и ничего не бойся.

- А он не выскочит?- опасливо спросил Лихунька, поглядывая на забор.

- Не выскочит,- сказал Артюшка и уже поплевал на руки, чтобы было ловчее лезть, как вдруг Кэтти снова остановила его.

- Погоди,- сказала она.- Кто-то идет.- И, послушав еще немного, сказала совсем тихо: - Идет и плачет.

Артюшка выступил вперед и тихо шепнул, приложив руки ко рту:

- Кто идет?

- Ай! - взвизгнул в ответ Фомка и загремел пустыми ведрами.- Кто тут?

- Это мы, Фомка,- басом ответил Артюшка.- Члены товарищества «Друг». Мы тебя выбрали. И это уже на совсем. А завтра приходи на собранье и приноси свои гвозди? Я при-думал сделать во дворе шалаш, чтобы всем можно было в нем жить.

- Приду,- ответил Фомка. - А если он меня пускать не будет, так я все равно убегу. А если ты хочешь строить шалаш, так я тебе здорово помогу. Я так доски сколачиваю, что их потом и зубами не отдерешь.

- А почему ты плакал?-спросила Кэтти.

Фомка замолчал и посмотрел себе на ноги. Потом на Кэтти Потом на мальчиков. Потом куда-то в сторону. И наконец выговорил через силу:

- А я и не плакал. Что я, девчонка, что ли?.. Только он так дерется, что все равно никто не вытерпит. И потом, у меня уже живот болит ему воду носить. Сегодня капусту квасили, так я целый день с ведрами бегаю. Приедет бабушка, я ей все скажу.

- А кто твоя бабушка?-спросил Лихунька.

- Моя бабушка - деревенская. Хорошая бабушка. Что надо. Когда б она знала, что он такой, она бы меня сроду не привезла.

- А варенья он тебе так и не дал?

- А ты откуда про варенье знаешь?-удивился Фомка и сердито тряхнул ведром.- Да я его и не просил. Даст он как раз! Дожидайся! - И, переминаясь на месте, прибавил тише: - А завтра я как сказал, так и сделаю. Хоть лопну, а приду. И пускай Васька, что хочешь, говорит, а я никого слушать не буду. Я тебе такой шалаш выстрою, что он сто лет стоять будет.

И, подхватив ведро, быстро зашлепал к водопроводной колонке.