Михаил Глазков - Горюч-камень [Повесть и рассказы]

— Ну, як там, на позыции? — интересуется Байдебура у водителя. Тот, не поворачивая головы, бросает:

— Застряли.

Сержант тоже замолкает, не желая портить себе хорошее расположение духа неприятным разговором. Застряли— это значит для разведчиков по горло работы: иди за «языком» или прощупывай слабые места во вражеской обороне. О-хо-хо! Ладно, не привыкать.

…Комполка встретил разведчиков у штабного НП, оборудованного на поросшей дубняком высотке.

— А ну, дайте-ка я вас обниму, ребятки! — сказал он и привлек Мишку и Леньку к широкой груди. — Молодцы! Благодаря вашим разведданным мы вон как потеснили противника! Спасибо!

И еще раз прижал разведчиков к себе.

— Мы тут подумали и решили отпустить вас на недельку домой: силенок там поднаберетесь, с родными повидаетесь.

Все, что угодно ожидали услышать ребята, но чтобы отпуск!..

— Товарищ командир, да как же… — начал было Мишка.

— Только не возражать. Я знаю, что вы сейчас скажете, мол, все воюют, а мы… Сержант, снабдите их сухим пайком на дорогу и помогите им отправиться домой. Счастливой вам дороги, хлопцы!

— Слухаюсь! — отчеканил Байдебура.

Получили Мишка с Ленькой сухарей и консервов, сложили провиант в вещмешки, простились с разведчиками и направились в том же «додже» к большаку. Едут себе два юных солдата, — Леньку тоже по возвращении из разведки обмундировали, — домой, оба честно заслужили этот краткий и неожиданный для них отпуск. Шофер подкинул их до большака, ведущего в Елец, и, оставив их, тронул в обратный путь, пожелав им попутного ветра. Тут уж не сложно было уехать: в обе стороны двигались «студебеккеры» и «форды», с полуторками вперемежку: на восток — с ранеными, на запад — с боеприпасами и живой силой.

«Проголосовали» перед одной колонной автомашин. Передний «форд» затормозил и остановился. Шофер, усатый солдат, на вопрос: «Куда?» — бросил: «В Елец» — и кивком головы указал на кузов, мол, полезайте, если по пути. Ребята сноровисто вскарабкались в крытый брезентом уютный кузов. Он был наполовину заставлен пустыми ящиками из-под снарядов: ясно, ехали за очередной партией боеприпасов. Машина тронулась, ребят начало потряхивать, и они, подстелив под себя какую-то стеганую попону, видно, зимою мотор ею укрывают, плотно прижались друг к дружке на ящиках и стали подремывать. Вскоре их окончательно укачало — глаза не было сил разлепить…

Очнулись они от сильного толчка: машина шла по совершенно разбитой дороге. Недоуменно уставились друг на друга: сколько же проехали и где находятся?

— Мне же в Русский Брод! Не проехать бы! — всполошился Ленька.

Вместо ответа Мишка поспешно вскарабкался по ящикам к кабине. Замолотил по заднему стеклу. «Форд» резко остановился, и Мишка больно ушиб плечо о железную стойку кузова, а Ленька во весь рост растянулся на ящиках.

В кузов заглянул встревоженный шофер:

— Ну, чего там?

— Мне в Русский Брод! Не проехали еще? — поднимаясь с ящиков, спросил Ленька.

— Вона хватился! Мы уж к Ливнам подъезжаем.

— Проехали? Что же мне делать?

— Да начихай ты на все, поедем со мной в Казачье! — встрял Мишка. — Подумаешь, не все равно, где неделю поживешь. Поедем, а?

— Ну, быстрей решайте, а то колонна стоит! — поторопил водитель.

— А, в Казачье, так в Казачье! Едем! — махнул рукою Ленька.

— В Казачьем остановитесь, дяденька, — попросил Мишка. Водитель молча скрылся, хлопнула дверца кабины, взревел мотор, и машина двинулась дальше…

До Казачьего было еще верст семь, а Мишка уже с часто бьющимся сердцем, с волнением угадывал по только ему известным приметам родные места. Вот поплыли за бортом беленые хаты и беленые известкой же яблони села Афанасьева. Вон та школа, где он со своими дружками — Петькой и Семкой с трепетом ждал появления командира, чтобы тот взял их в свою часть. Не вышло тогда. Теперь уже он не новичок в армии, вон уж и медаль на гимнастерке. Только вот Петька с Семкой… Эх, ребята, ребята!..

А машина накручивала и накручивала на колеса шоссейные версты, за бортом мелькали знакомые Мишке лесопосадки, железнодорожный переезд, а в версте от большака затемнела опушка Хомутовского леса. Словно бы целую вечность не был тут Мишка, как же соскучился он по этому лесу, по Казачьему!..

— Не проедем? — забеспокоился Ленька, взглядывая на притихшего друга.

— Ну что ты!

Вот и Казачье. Машина накренилась вперед: тут дорога шла под уклон, сбегая к Ворголу. У моста водитель остановился, и ребята живо попрыгали на землю, держа за лямки вещмешки.