Михаил Глазков - Горюч-камень [Повесть и рассказы]

В центре села мотоцикл остановился. Водитель побежал к какому-то, похожему на школу, каменному зданию. Минут через пять вернулся, и мотоцикл снова помчал, завернув вскоре в боковой переулок. Проехав метров триста, остановился у деревянного амбара, возле которого топтался часовой. Пленников выволокли из коляски и втолкнули в амбар. Дверь, жалобно скрипнув, наглухо захлопнулась за ними…

Ребята слышали, как взревел мотоцикл и его тарахтенье стало удаляться. Оглядевшись, увидели в углу чью-то фигуру — кто-то сидел. Вздрогнули от испуга, попятились к двери.

— Не бойтесь меня, хлопцы! — прозвучал хриплый мужской голос. — Летчик я. Сбили, сволочи… не дотянул до своих…

Ребята побороли робость, подошли к говорившему. В амбарной полутьме разглядели его небритое лицо, разорванную гимнастерку и как-то неестественно согнутую ногу.

— Если б не ранило, ни за что не дался бы им… Всю ногу зенитным разворотило. Никуда я теперь… Крышка…

И человек то ли от отчаяния, то ли от боли заскрипел зубами, резко отвернулся к бревенчатой стене.

— Вам, может, что помочь, дяденька! — вконец осмелев, обратился Ленька.

Летчик снова повернул к ним страдальческое лицо, с трудом приподнял на вытянутых руках грузное тело, пододвинулся поближе к стене.

— Мне теперь ничем не помочь…

Только уселись ребята возле летчика, как снаружи загремел замок, и в амбар шагнул немец:

— Киндер! Айн, цвай, драй — все виходить! Шнель!

Ребята поднялись с пола и двинулись к двери…

Шли по улице, и ноги наливались свинцовой тяжестью — невеселые предчувствия овладели каждым…

Немец привел их к тому каменному зданию, возле которого останавливался мотоцикл и которое они назвали мысленно школой. Прошли длинным коридором: они — впереди, немец позади. У одной из дверей стоял часовой. Он распахнул ее, и ребята вошли в большой кабинет.

За столом сидел офицер и курил папиросу. А невдалеке, у окна, стоял другой, видно, что пониже рангом. Конвоир остался за дверью, а ребята, переступив порог, остановились, как вкопанные. Офицер что-то сказал тому, что у окна, и он, видимо, переводчик, обратился к пленникам:

— Господин штурмбаннфюрер интересуется, откуда вы и как попали в расположение наших войск?

— Пан офицер! Не виноваты мы ни в чем! Просто коза наша сбежала из дому в лес, и мы искали ее, заразу… Отпустите нас, пан офицер!

И Ленька заплакал, размазывая слезы по щекам.

Гитлеровцы помолчали с минуту. Штурмбаннфюрер снова сказал что-то, и переводчик обратился к ребятам:

— Господин штурмбаннфюрер сказал, что обязательно отпустит всех, если откровенно признаетесь, кто и с какими целями послал вас сюда. Мы верим, что вы ни в чем не виноваты. Ну?

Штурмбаннфюрер растянул на лице улыбку.

— Не верьте их словам! Не верьте! Они же фашисты!.. — не выдержал мальчишка.

Офицер перестал улыбаться и вопрошающе уставился на переводчика, который тотчас же перевел сказанное мальчиком.

Штурмбаннфюрер тяжело поднялся со стула. Не спеша подошел к пленникам, так же не торопясь вытащил из кобуры пистолет и рукоятью ударил мальчишку по голове. Тот, как подкошенный, рухнул на пол: под ноги ошеломленным ребятам потек алый ручеек крови…

Офицер спокойно всунул пистолет в кобуру и что-то зло пролаял переводчику.

— Вот что ждет и вас, если не скажете правду! — обратился переводчик к ребятам. Затем выскочил за дверь и крикнул — Курт!

Вошел тот же немец-конвоир и подтолкнул ребят автоматным прикладом к выходу.

Ребят снова втолкнули в амбар.

— А где же третий? — встревоженно спросил летчик, когда за ними захлопнулась дверь.

— Убили они его, — тяжело ответил Мишка.

Воцарилось молчание.

— Надо что-то делать, — сказал то ли ребятам, то ли себе летчик.

— Что делать? — почти одновременно спросили те.

— Бежать надо, хлопцы.

— Как?

— Вот я и говорю, надо что-то делать…

Долго совещались пленники, сгрудившись в углу сарая. План был разработан до мельчайших деталей.

Потом летчик достал из-за пазухи свернутую бумагу.

— Возьмите эту карту, тут нанесены огневые точки противника. Если повезет вам уйти отсюда, передайте ее поскорее в штаб. Перейдете ли вот только линию фронта…

Мишка взял из рук летчика карту и спрятал под рубаху.

— Хорошо, дяденька, мы обязательно сделаем!..

Поздним вечером, когда в густых сумерках перестали различаться дыры в крыше, ребята громко заколотили в дверь амбара: