Наталья Городецкая - Сказка Подземного королевства

Високосная змейка скользнула по спинке хомячка. Обогнув запутавшуюся в собственных ножках, онихофору, поспешила к заколдованному коту. Пиндос потрусил за змейкой. Теперь-то он знал, что перед ним тот самый Господин Ландрин, о котором ему прожужжала уши принцесса Простудушка.

— Глянь-ка, у меня пополнение! — мерзко захихикала осмелевшая ведьма. — Был один пленник, а стало три. Сколько вас, однако, Пиндосов наплодилось! Куда не плюнь — на клонированного попадешь. А это что еще за високосный змееныш-недомерок? Из него и одной перчатки не выкроишь.

Ведьма просунула руку сквозь решетку и попыталась дотянуться до друзей. Онихофора пулей подлетела к хозяйкиной руке и смачно плюнула липкой слизью. Ведьма разразилась страшными проклятиями. Змейка поднялась на кончике хвоста и, поддразнивая, закачалась из стороны в сторону. Пиндос зааплодировал. Онихофора устроила салют из комочков слизи. Но их ликование было прервано самым неожиданным образом: что-то большое уперлось в спины развеселой троицы. Мощный толчок и они полетели к решетке. На их счастье, как раз в этот момент, старуха вновь с визгом откатилась к противоположному краю клетки. Едва придя в себя, Пиндос обернулся: за его спиной нависала босая человеческая ступня.

— Вот и все, — обречено пролепетал он, закрывая глаза. — Несовершенство клонирования. Я — сошел с ума.

— Я та-а-ак и зна-а-ала… — лязгая зубами, простонала ведьма из дальнего угла клетки. — Он не ко-о-от… Он — заколдованный волшебник!

Пиндос облегченно вздохнул. Проворно вскочив на лапки, оббежал раскинувшегося на полу рослого молодого мужчину. Длинные черные волосы незнакомца обрамляли кошачью морду. То ли древнее заклинание было недостаточно сильно, то ли ведьма напортачила. Но факт оставался фактом: перед ними в беспамятстве лежал полу-кот, полу-человек. Не успели свидетели удивительного превращения опомниться, как по телу Господина Ландрина волной прокатились судороги. Человеческие ноги и руки стали стремительно уменьшаться, превращаясь в черные кошачьи лапы. Пушистый хвост забил по полу.

Пока друзья благоговейно наблюдали за изменениями, происходящими во внешности кота, ведьма на цыпочках подкралась к краю клетки. Просунула пальцы сквозь решетку. Прицелилась и вцепилась в хвостик високосной змейки. Но не на ту напала! Змейка полыхнула таким жаром, что старуха разжала кулак. Пока ведьма дула на обожженные пальцы, пока хваталась ими за мочку уха, хомячок, змейка и червяк вскарабкались на спящего кота.

— Ничего, ничего! Сейчас я вас достану, — громко хлюпая носом, пригрозила старуха. — Пока котик спит-посыпает, я ключик вытащу, дверцу клетки открою. Никуда не денетесь.

Ведьма приподняла подол юбки, вытянула из полосатого шерстяного чулка бронзовый ключ, засуетилась у замка. Заскрипела металлическая дверца.

— Спасайся, кто может! — лихо пискнул Пиндос. Подхватив одной лапкой змейку, другой червяка, приготовился к прыжку. И тут же рухнул, придавленный чем-то тяжелым.

— Так уже было. Идем по кругу. Только в прошлый раз я на полу под кошачьей лапой парился в одиночестве. А теперь рядом друзья по несчастью, и лежим мы на кошачьем животе, — с трудом выдавил хомячок, жадно всасывая воздух.

— Белка-а-а! Откуда она взялась? С неба свалилась? — как сквозь подушку донесся до него вопль хозяйки Подземного королевства.

И тут же Пиндос почувствовал, что его неумолимо тянет куда-то вверх. Не соображая, что происходит, он покрепче вцепился коготками в шерсть кота. Рывок и они полетели в неизвестность.

— Вот и смерть пришла, — успел подумать хомячок и с облегчением потерял сознание.

Хозяйка Подземного королевства сидела в кабинете раздумий и мрачно грызла ванильные сухарики. У двери робко теснились придворные. Бросив орлиный взгляд на безликую толпу, она выделила наиболее смышленую мордочку и поманила счастливчика пальцем. Маленький, похожий на жука человечек выкатился вперед.

— Значит, белку видели… — хрустнув сухарем, начала ведьма.

— Во всех залах и зальчиках, будуарах и спаленках, — бодро зачастил толстячок, преданно таращась на хозяйку.

— Она проскальзывала в приоткрытые двери? — как бы невзначай обронила старуха и склонилась над золотой вазочкой с сухариками. На лице ее была написана скука. Но опытного царедворца не обмануло показное равнодушие хозяйки: он театрально всплеснул руками, закатил в притворном ужасе выпуклые глазенки и возвопил: