Наталья Городецкая - Сказка Подземного королевства

Мелиса дурашливо взбрыкнула и, подцепив подол, пошла выделывать коленца. Как вдруг кто-то осторожно тронул Мелису за локоть. Разгоряченная матушка круто развернулась, так что юбка заполоскалась парусом, и едва не сбила с ног мужчину. Судя по слегка размытым контурам, пещера уже успела подорвать его силы.

— Простите, — залопотала Мелиса, подхватывая миловидного незнакомца.

— Это вы меня простите, — потупился он. — От вас веяло такой жизненной силой. Я не смог устоять. Хотелось хоть на миг ощутить человеческое тепло. Это бесчестно: воровать чужую энергию. Мне нет оправдания.

Легко выскользнув из рук мастерицы, бедняга поспешил прочь.

— Какой чудак, — хмыкнула Мелиса. — Не могла бы ты… гм… вы мне объяснить, — обратилась она к своей новой приятельнице, да так и замерла с открытым ртом.

На экране была отчетливо видна фигура юноши. Самым поразительным было то, что у него отсутствовало лицо. Вместо лица — плоский блин с острым выступом вместо носа. Но при внимательном рассмотрении можно было пересчитать пуговицы на его куртке. Мелиса стиснула руки, да так, что побелели костяшки пальцев. Значит, совсем недавно она точно так же сидела с отсутствующим выражением, раскачиваясь из стороны в сторону, а на этом проклятом экране отражались ее мысли — ее дети, ее кровиночки. И незнакомка могла наблюдать за ними. То-то ее скукожило. Обзавидовалась!

Мелиса поджала губы, но тут же укорила себя за подобные мысли. По здравому размышлению завидовать было нечему. Если верить пленникам пещеры, ее память скоро начнет давать сбои. Значит образы Маковки, Изюмчика и Батончика будут проецироваться на экран в таком же жутком виде. Мелиса наклонилась, оперлась руками на колени, замотала головой. Низкий, утробный рев пронесся под сводами пещеры. И сразу же вслед за ним тихий вскрик и всплеск воды. Мелиса приподняла голову. Незнакомка лежала ничком в канавке с водой. Гладкие волосы, собранные в строгий узел, рассыпались. Мелиса как завороженная, следила за прядями, которые, темнея на глазах, расплывались по водяной глади и извивались, как живые.

— Ма-ма-мамочка, — пролепетала мастерица. — Что со мной? Ополоумела на старости лет. На кудри любуюсь, а у владелицы кудрей лицо под водой! Она же задохнется!

С неожиданной для дряхлого тела прытью, Мелиса скакнула в воду. Обхватив утопленницу за талию, кряхтя и постанывая, потянула на себя. Не смотря на разницу в весе, ей с трудом удалось приподнять незнакомку над водой.

— Как же тебя угораздило свалиться с каменюки? — отдуваясь, бормотала мастерица, пытаясь вытянуть отяжелевшую красавицу на берег. — Сознание что ли потеряла? Может, какого-нибудь родственничка увидела, о котором не грех вовек не вспоминать?

Пораженная догадкой, Мелиса взглянула на экран и разжала руки. Несчастная опять рухнула в воду. Во всю ширину экрана мастерице улыбалась рожица Птицы-Найденыша. Всхлипнув от переполнивших ее чувств, Мелиса, откуда силы взялись, подхватила незнакомку и вместе с ней вылезла из канавы. Страх испарился. Теперь она как никогда была уверена в скором спасении.

Пиндос тринадцатый отбросил задними лапками комок красной глины. Вот уже битый час он старательно расчищал полу заваленный лаз, отходивший почти под прямым углом от основного хода кротовой норы. Он и сам не мог объяснить, почему его неодолимо потянуло именно в эту лазейку. Обдирая бока, хомячок штопором ввинчивался в нагромождение всевозможного мусора, неизвестно откуда взявшегося в кротовом ходе. Самое ужасное: он не имел ни малейшего представления, где и когда закончатся его мучения. Одно Пиндос осознавал абсолютно отчетливо: путь к отступлению отрезан. Позади него оставалась бесформенная груда щепок, камней и глины, присыпанная обрушившейся землей.

— Ничего, ничего, — тихонечко попискивал хомячок, преодолевая очередное препятствие. — Рано или поздно я доберусь до конца лаза. А уж потом придумаю, как вернуться за матушкой Мелисой.

О том, что его могло ждать на другом конце, и был ли он вообще этот конец, Пиндос предпочитал не задумываться. Сосредоточенно сопя, он протиснул мордочку в щелку, и восторженно пискнул. Впереди забрезжил свет. Пиндос с удвоенной силой заработал лапками. Вскоре он смог прильнуть к небольшому отверстию в стене и жадно втянуть носиком воздух.

Пиндос тринадцатый был клонированным зверьком, и ему не доводилось встречаться с истинными врагами хомячьего рода. Но, повинуясь могучему инстинкту самосохранения, он мгновенно насторожился: воздух был пропитан ароматом опасности. Пиндос отпрянул от отверстия в стене, помассировал мордочку, грудку, животик. Он и самому себе ни за что бы, не признался, что попросту тянет время, пытаясь собраться с духом. Наконец, хомячок пропищал нечто подозрительно похожее на фразу: «Двум смертям не бывать, а одной не миновать», и нырнул в неизвестность. Не успел он оглядеться, как земляной пол содрогнулся. Что-то тяжелое обрушилось сверху и распластало отважного путешественника. Задыхающемуся Пиндосу, явственно послышался хруст косточек. От громоподобного урчания он едва не напустил лужицу. Внезапно давление на спину ослабло. Рывок и, подхваченный за основание хвостика малютка Пиндос, закачался в воздухе вниз головой. Хомячок приоткрыл глазки-бусинки и тут же с обреченным вздохом вновь зажмурился. Он висел прямо перед кожаным носом огромной кошачьей морды.