Наталья Городецкая - Сказка Подземного королевства

— Онихофора слушает хозяйку. Приказывай.

Ведьма вытянула из нагрудного кармана записную книжку и карандаш. Встав на колени, начала выводить корявые строчки.

— То-то же, — на разные голоса зазвенели написанные буквы. — От-пра-вишь-ся за же-лу-ден-ком. Он в тем-ни-це с Пти-цей-Най-де-ны-шем. Ра-бо-та-ет свеч-кой. При-ве-дешь же-лу-ден-ка сю-да. Не за-хо-чет, плюй на не-го ли-пуч-кой и во-ло-ки.

— Опять ползти, ножки трудить, пузко на ступенях отбивать, — заныла онихофора. — Нельзя ли облегчить участь несчастного посланника…

Ведьма гневливо подбоченилась. Из глаз ее полыхнула молния. Перепуганная онихофора, попыталась спрятаться за малахитовую тумбу, но не успела. Молния пригвоздила ее к полу. Складчатое тельце забилось в судорогах. Искры брызнули во все стороны. Онихофора, как цирковая лошадка, приподнялась на задних ножках и, перебирая передними, издала звук, отдаленно напоминающий ржание. Миг и она рванула с места. Ведьма насмешливо помахала вслед. Убедившись, что она осталась одна, хозяйка вышла на середину комнаты. Здесь малахитовый пол был намного светлее. Опустившись на колени, почти уткнувшись носом в малахит, ведьма принялась ползать по кругу. Изредка она останавливалась, рассматривала заинтересовавший ее участок пола с разных сторон. За этим странным занятием ее и застала вернувшаяся онихофора. Понаблюдав некоторое время за перемещениями хозяйки, онихофора выбрала момент, когда та в очередной раз увлеклась разглядыванием малахитового узора. Подкравшись к ведьме, онихофора поднялась на задние ножки, широко разинула рот и угрожающе зависла над заскорузлой пяткой хозяйки. В этот самый момент ведьма обернулась. Застигнутая онихофора так и подпрыгнула. Не придумав ничего лучшего, она чмокнула пятку, которую только что собиралась куснуть. Ведьма проворно отдернула ногу и подозрительно покосилась на подхалимку. Схватив записную книжку, наскоро нацарапала несколько строчек.

— Вот е-ще, неж-нос-ти! — залопотали на разные голоса выводимые буквы. — Об-слю-ня-ви-ла, об-соп-ли-ви-ла!.. А где же-лу-де-нок? Толь-ко не смей го-во-рить, что не смог-ла вы-пол-нить при-каз!

— А я и не собираюсь оправдываться, — фыркнула онихофора. — Я с ним не разговаривала.

Ведьма побагровела. Костлявые пальцы с такой силой стиснули карандаш, что он с хрустом переломился. Отшвырнув бесполезный обломок, ведьма, поудобнее перехватила заточенный конец карандаша, но не успела опустить грифель на бумагу. Складчатый червяк сердито затопал всеми ножками и, прицелившись, выпустил струйку липкой слизи прямо на страницу. От неожиданности обложка, которую ведьма придерживала левой рукой, выскользнула из пальцев и с противным чавканьем приземлилась на комок слизи. Потерявшая последнюю возможность общаться, хозяйка побагровела. Но онихофора, словно и не обратила внимания на гнев ведьмы.

— Желуденок и не думает трудиться, свечку изображать. Он находился в коридоре, ведущем к лаборатории, — лениво потянулся червяк. — К тому же не один. Рядом с желудем-недомерком вышагивал какой-то красавчик. Они очень торопились.

Ведьма беспорядочно замахала руками. От напряжения ее губы так посинели и вздулись, что розовая нить стала почти не видна. С потолка сорвалась малахитовая глыба и грянулась оземь. Перепуганная онихофора жалобно заверещала, прикрывая голову крючковатыми ножками. Разбросанные безделушки вместе с обломками малахитовой шкатулки оторвались от пола и маленькими ракетами понеслись по комнате, то и дело, сталкиваясь. Ведьма вытянула руку. Золотые ножницы, с проворством мелкой пичуги, запрыгали с пальца на палец. Ведьма уставилась на них тяжелым взглядом. Пот выступил на лбу. Ножницы замерли и, вдруг, о чудо! С ладони старой злодейки вспорхнула остроклювая птичка. Одно золотистое оперение, подсказывало, что секунду назад, она была бездушным куском драгоценного металла. Птичка зависла над измученными, обезображенными губами хозяйки. Ловко орудуя тоненьким клювиком, вытянула одну за другой волшебные нити, которыми Великий Ры зашил рот ведьмы. Освободив хозяйку, птичка заметалась под потолком, пугливо шарахаясь от снующих брошек и перстней. Тем временем ведьма сосредоточенно обыскивала многочисленные карманы, безжалостно вытряхивая из них разнообразные вещицы. Чего в них только не было! Связки ключей, скомканные носовые платки, окаменевшие куски булок, надкушенные конфеты, пластмассовые пузырьки с дырчатыми пробками, в которых томились жучки-червячки, тюбики губной помады, блокнотики, обломки карандашей, очки без стекол, карманные справочники молодой ведьмы. И, наконец, изукрашенное александритами, старинное медное зеркальце. Дрожа от нетерпения, ведьма подышала на покрытую патиной, зеркальную поверхность, потерла о рукав и поднесла к лицу. Кривая улыбка тронула воспаленные синюшные губы.