Вильмос Корн - Мавр и лондонские грачи

– А мы здесь внизу тем временем расправимся с жареной телятиной, – услышал он голос дяди Ангела.

«Что, что? Без меня?» – подумал Муш, и в следующее мгновение камень опустел. Прошла еще секунда, и голова Муша высунулась из-под руки Ленхен.

Мавр устроился рядом с Женни, Энгельс – у белой скатерти, разостланной Ленхен, а сложивший руки на коленях Либкнехт походил на ребенка за рождественским столом. Все молча ждали. Работала одна Ленхен. Слышно было, как шуршит бумага.

– О-о-о-о-о! – раздался общий вздох, в котором звучало и удовлетворение и нетерпение.

Это Ленхен распаковала «освященную традициями» телятину. Больше всех горели глаза детей. Поэтому Ленхен быстро разрезала горбушку на пять продолговатых кусочков и тут же сунула их каждому в рот. Первый – Бекки. Затем она раздала хлеб, и пиршество началось.

После того как все закусили, начались игры, о которых дети мечтали всю неделю. Особенно весело было во время турнира всадников – ведь на сей раз в нем участвовал и Генерал. Дети Мавра по жребию разобрали «лошадей» и с гиканьем ринулись друг на друга.

Джо и Бекки не отрываясь следили за состязанием. Наездница Ки-Ки на Мавре дважды выходила победительницей против Лерхен, а затем, тоже два раза, она сразила Муша. Как ни ловчил, как ни изворачивался Генерал с полковником на плечах, какие прыжки ни выкидывал, а против стойкости Мавра и его гибкой и храброй наездницы Ки-Ки не мог устоять. Муша стащили с «коня».

Чтобы заманить Маркса и Либкнехта на часок в таверну и там с друзьями и знакомыми осушить кружку пива, Энгельс раздобыл где-то ослика для катанья и кричал, смеясь:

– Это для тебя, Мавр! Пора начинать тренироваться, если на троицу собираешься в Манчестере выехать со мной на прогулку верхом! – При этом он весело оглянулся на Женни.

– Тренироваться? Разве мы с тобой в этом нуждаемся, длинноухий? – живо отозвался Маркс. – Да я еще студентом превзошел искусство верховой езды!

Но Энгельс, лукаво подмигнув детям, шепнул Женни, что Карл дальше третьего урока так никогда и не продвинулся. Однако Маркс быстро вскочил на ослика, шлепнул его и крикнул:

– А теперь покажи, на что ты способен, серенький!

Ослик тут же стал брыкаться, доставляя Марксу немало хлопот.

– Шенкеля, Мавр, шенкеля! – давясь от хохота, наставлял его Энгельс.

Но ослик встал на дыбы и чуть не сбросил Мавра. Мавр вцепился ему в гриву, крича:

– Он из породы бременских музыкантов, хочет на лютне играть, а не Мавра на спине катать!

В то же мгновение серенький помчался галопом прямо к таверне. Фалды сюртука Мавра так и развевались на ветру. Дети, громко смеясь и издавая дикие крики, бросились вдогонку, что, разумеется, еще больше подгоняло и без того перепуганного ослика.

В садике перед таверной Маркса радостно приветствовали знакомые. Завязалась оживленная беседа.

Несколько часов спустя, когда день уже клонился к вечеру, Маркс и все его близкие устроились чуть ниже Чертовых камней. Перед их взорами простирался необозримый ландшафт. Светлая зелень лугов волнами набегала на темные островки леса, росшего на отдаленных холмах. На огромном небосводе ни облачка. На горизонте вырисовывались крошечные деревушки с красными черепичными крышами. Кое-где дрок уже протягивал свои первые усыпанные желтым веточки, казавшиеся веселыми огоньками в прозрачном, отливающем синевой воздухе.

Маркс оглядел детей одного за другим. Взглянул на Джо, кивнул Ленхен и Либкнехту, посмотрел и на Энгельса, пожалуй с не меньшим нетерпением, чем дети, ожидавшего продолжения сказки. Потом взгляд Маркса остановился на лице Женни. После нескольких часов, проведенных на свежем воздухе, оно казалось уже не таким грустным. Он начал:

– Страна Завтра-и-Послезавтра – не пустая фантазия. Люди найдут туда дорогу, как ни длинен, как ни тернист будет этот путь. Они прогонят всех чертей, прогонят навсегда, как Ганс Рёкле прогнал черта в истории, которую я вам сейчас расскажу.

Черт страшно злился, прямо дрожал от злости. Только об одном и думал: как бы сделать так, чтобы Гансу радость была не в радость и жизнь не в жизнь, как бы выкрасть у него все те чудесные вещи, которые он создавал для людей: иглу «Шей-сама», дудочку «Дождик-лей-скорей» и многие другие. Всех своих слуг он разослал в разные концы, чтобы они выспрашивали детей. Летучая мышь и скорпион давно уже затаились в подвале Ганса Рёкле, всё подсматривали и подслушивали.