Мария Митрофанова: Клуб одиноких сердец

Ольга смогла только кивнуть. Все остальное прошло для нее как в сладостном сне. Они сидели в кафе за круглым столиком, застеленном клетчатой скатертью, пили горячий, как огонь, крепчайший кофе. Оля ела какое-то пирожное, но даже не заметила какое, потому что все ее внимание было устремлено на Артура. А он говорил с ней, говорил так, что все печали таяли, как снег под лучами первого весеннего солнца.

Потом Оля спохватилась, что времени уже много, что ей еще нужно сделать заданные на дом уроки, которых было вообще-то довольно много... Она не знала, как сказать об этом Артуру, но он снова проявил редкостное понимание.

– Вам, наверное, пора домой? – спросил он.

Наверное, парень просто заметил, что девочка украдкой посматривает на часы и нетерпеливо ерзает, но Оле это показалось очередным чудом проницательности.

– Да, – прошептала она и, чуть было, не рассказала насчет домашнего задания, но кое-как удержалась. – Мне пора.

– Вы позволите мне проводить вас?

Оля часто закивала.

Уже сгустились ранние зимние сумерки, когда они вышли на улицу. Артур продолжал беседовать с Олей, но теперь она его уже не слушала. Ей стало страшно: сейчас этот парень проводит ее до дома и уйдет, уйдет опять в тот неведомый, мудрый и добрый мир, откуда он так внезапно появился. Разве он может ею по-настоящему заинтересоваться? Она ведь всего лишь девчонка, да еще девчонка растерявшаяся. Почему она все это время ничего не говорила, а только слушала его? Он, должно быть, счел ее круглой дурочкой!

– Вот мой дом, – сказала Оля непослушными губами. – Мы пришли.

– Уже? – огорчился Артур. – Оля, не сочтите за наглость... У меня есть к вам одна просьба. Вы не могли бы дать мне ваш телефон?

Девочка чуть не подпрыгнула от радости. Как все просто, а она так боялась! Запнувшись, она выговорила номер своего телефона.

– Спасибо, – сказал Артур, пряча записную книжку. – Когда вам можно позвонить?

И тут Оля расхрабрилась.

– Я почти все время дома по вечерам, – сказала она, глядя Артуру прямо в глаза. – Позвоните мне как можно скорее.

Она повернулась и пошла в подъезд, стараясь двигаться как можно изящнее.

Татьяна Викторовна сегодня пришла домой немного раньше, чем обычно. Она сделала это нарочно: действительно, что-то слишком мало внимания она стала уделять своему домашнему очагу. А дочка в таком тревожном возрасте... Правда, до сих пор она не беспокоила Татьяну Викторовну, – похоже, ее интересовали только книги, классическая музыка и хорошее кино. Любая другая мать только радовалась бы такой дочери; это Татьяна Викторовна знала по разговорам посетительниц ее клуба. У тех с дочерьми была масса проблем: то дочь злоупотребляет косметикой, то приходит поздно, то от нее пахнет табаком, учебу забросила, ничего кроме «Колобка» не читала, в голове только мальчики...

Но Татьяну Викторовну, как женщину разумную, заботило общее развитие дочери. Она знала, что в Олином возрасте пора интересоваться мальчиками и нарядами... И вот сегодня она ушла с работы пораньше, купила по дороге домой продуктов, заехав в супермаркет, испекла печенье, которое Оля так любила, когда была малышкой... Надо же, – сто лет не стояла у плиты, не пекла вкусненького. Все дела, дела!

Дочери долго не было, и Татьяна Викторовна уже начала беспокойно выглядывать в окно. И заметила издалека хрупкую фигурку Ольги в беличьем полушубке, а рядом с дочкой шел высокий молодой человек в белой куртке и без шапки. Татьяна Викторовна, было, подумала, что это кто-то из одноклассников, но вот парочка попала в свет фонаря, и обеспокоенная мать увидела, что молодому человеку, по меньшей мере, лет восемнадцать.

Немного утешило ее то, что Оля и мальчик даже за руки не держались: просто шли рядом, очевидно, увлеченно о чем-то разговаривая. Около подъезда они остановились, молодой человек вытащил записную книжку и стал в ней что-то царапать. Ага, значит, они только что познакомились, и теперь Лелька дает ему свой телефон!

Татьяне Викторовне вдруг стало неудобно подглядывать, словно она делала что-то очень дурное. Кто знает, может, этот мальчик поцелует дочь на прощание... Но не успела мать отойти от окна, как все кончилось. Оля развернулась и побежала к подъезду, и Татьяна Викторовна невольно залюбовалась ее точеной фигуркой и тем, как она красиво и свободно бежит, помахивая своей сумкой на длинном ремне...

Задумавшись, Татьяна Викторовна отошла от окна и прошла в прихожую, чтобы дочери не пришлось рыться по карманам, разыскивая ключи. Она открыла дверь и тут подъехал лифт.