Вильям Козлов - Юрка Гусь. Повесть

Она не нахальничала и больше одного куска никогда не брала. Дику пришлось смириться. Видя, что Белка направляется за очередной данью, он с напускным равнодушием отворачивался от чашки.

Дик сыт, и у Юрки на сердце стало веселее. Погода стояла хорошая. Солнце лениво перекатывалось с востока на запад, не встречая на своем пути туч. Ранним утром за окном начинали возню воробьи. Они свили себе гнезда в наличниках окон и выводили птенцов. Птенцы росли голосистыми. В ответ на бодрое чириканье родителей, принесших им на завтрак земляного червя или пару мух, они начинали дружно пищать. Белка вспрыгивала на подоконник и, жмурясь от удовольствия, слушала этот писк. На ее морде было такое выражение, словно она хотела сказать: «Пищите на здоровье, милые… Подрастете, я вас все равно всех съем».

Вечера были тихие, теплые. Солнце спускалось в сосновый бор, и вершины деревьев, казалось, охватывало пламя. Уже звезды вспыхивали над куполом вокзальной башни, а небо желтело, розовело, споря с ночью.

Ночь перестала быть страшной. Все реже слышалось над станцией угрожающее: «Везу, ве^-у, вез-у-у…»- фронт отодвигался на Запад. Но, как и прежде, не останавливаясь, грохотали мимо маленькой станции воинские эшелоны. На запад - танки, пушки, солдаты. На восток - санитарные составы с красными крестами на крышах. Только немцы не смотрели на красные кресты. Два состава разбомбили где-то в пути. Маневровый, медленно пятясь, протащил мимо станции искореженные вагоны. На больших красных крестах зияли осколочные пробоины.

Жизнь налаживалась. Иногда где-то на окраине поселка слышались робкий голос гармоники, девичьи песни. Эти песни навевали грусть. Они о чем-то напоминали Юрке, куда-то звали, щемили сердце.

Услышав переборы гармоники, он становился рассеянным, задумчивым. Дик понимал настроение хозяина и не надоедал ему в эти минуты.

Маргаритка перестала приходить. Видно, Юрка тогда ее обидел. Зачем нужно было спрашивать про мать? А может быть, уехала? Надо бы зайти к ней… Нет, он не пойдет. С какой стати? А собственно, при чем тут она? Он зайдет проведать однорукого дядю Колю, Вместе все-таки на аэродроме работали. Как он там на своей трехтонке?

Но и к дяде Коле Юрка не решался зайти. Злился сам на себя, но поделать ничего не мог. Взял да излил свою душу Дику.

- Не любит она тебя. Очень нужны мы ей. Отрастила толстую косу и думает, что самая красивая…

Дик, открыв пасть, внимательно смотрел Юрке в глаза. Ему было жаль друга, но он тоже ничего не мог поделать. Вот разве полаять.

- Плевать я хотел на ее косу, - отводя в сторону глаза, сказал Гусь. - Нам и без нее не дует.

Бабка принесла из магазина хлеба на двести граммов больше. Села за стол, отщипнула кусочек мякиша, положила в рот. Жевала и о чем-то думала. На ее морщинистом лице улыбка.

- Слава богу, прибавили хлебушка, - сказала она.- И картошка скоро поспеет… Глядишь, живы будем.

Юрка тоже отщипнул от пайки корку, съел.

- Скоро еще прибавят, - сказал он, - вот увидишь… Фрица-то лупят почем зря!

- Дай бог, - сказала бабка, убирая хлеб.

Каждый день Юрка и Стасик, а иногда и Колька

Звездочкин брали Дика и уходили в лес. Колька и Стасик прятались, а Юрка с Диком разыскивали их. Овчарка находила след превосходно. Куда бы ни укрылись мальчишки, она быстро обнаруживала их. Колька Звездочкин пробовал забираться на деревья, но и там Дик находил его. Упираясь передними лапами в ствол, лаем подзывал Юрку.

- Плохо, что он лает, - говорил Стасик. - Шпион с дерева может его застрелить.

- Верно, - сокрушенно ерошил отросшие волосы Юрка. - Что же делать?

- Дрессировать надо.

- Знаю… А как?

- Он должен стойку делать, - слезая с дерева, сказал Колька. - Я в кино видел… Почует овчарка близко шпиона - замрет и стоит как каменная.

Но Дик не хотел делать стойку. Выследив «диверсанта», он громко на весь лес лаял.

- Нельзя орать, понимаешь, нельзя… Фу! -злился Юрка. - Ты же распугаешь всех шпионов.

Дик удивленно смотрел на хозяина и вилял хвостом. Он не понимал, чего тот хочет.

И все-таки ребята добились своего. Дик перестал лаять, обнаружив «шпиона». Для этого нужно было не отпускать его с поводка. Он подходил к дереву или кусту, за которым скрывался «диверсант», и ложился на землю. По команде бросался вперед и… тут уж приходилось спешить Юрке на выручку. Вгорячах Дик мог кому угодно задать хорошую трепку.

Жорка Ширин, которого ребята не принимали в игру, решил выдрессировать своего Тобика, низкорослую рыжую, как и он сам, дворняжку.