Форрест Картер - Образование Маленького Дерева

— Джон Ива!

Джон Ива открыл глаза. Его глаза были далеко, но он улыбнулся.

— Я знал, что вы придете, — сказал он. — И поэтому я ждал.

Дедушка отыскал железный котел и послал меня за водой. Я ее нашел; тонкая струйка била из-под камней за хижиной.

У самых дверей было кострище. Дедушка развел огонь, над которым подвесил котел. Он бросил в воду полоски оленьего мяса, и, когда они сварились, приподнял Джону Иве голову, обняв полусогнутой рукой, и стал кормить его из ложки бульоном.

Я принес из угла одеяла, и мы укрыли Джона Иву. Он не открывал глаз. Настала ночь. Мы с дедушкой поддерживали огонь в кострище. Ветер свистел на вершине горы и завывал вокруг хижины.

Дедушка сидел перед костром, скрестив ноги, и отблески огня падали на его лицо, отчего оно становилось старше… и старше… и скулы начинали казаться каменными утесами, и глубокие тени под ними были как расселины, а потом остались видны только глаза, смотрящие в огонь; они были черны и горели — не как языки пламени, как тлеющие угли. Я свернулся у кострища и заснул.

Когда я проснулся, было утро. Огонь отгонял туман, клубящийся у двери. Дедушка все еще сидел у огня, будто не двигался с места, — хотя я знал, что всю ночь он поддерживал огонь.

Джон Ива пошевелился. Мы с дедушкой подошли к нему. Его глаза были открыты. Он поднял руку и указал наружу:

— Вынесите меня.

— Там холодно, — сказал дедушка.

— Знаю, — прошептал Джон Ива.

Дедушке было очень трудно поднять Джона Иву на руки, потому что в его теле почти не было жизни. Я пытался помочь.

Дедушка вынес его в дверь, а я тащил позади них ветви. Дедушка вскарабкался по склону впадины на вершину и положил Джона Иву на ветви. Мы завернули его в одеяла и одели ему на ноги мокасины. Дедушка свернул оленьи шкуры и подложил ему под голову.

Позади нас в небо вырвалось солнце и погнало туман искать тени в низинах. Джон Ива смотрел на запад. Через дикие горы и глубокие ущелья, сколько хватал глаз. В сторону Наций.

Дедушка сходил в хижину и вернулся с длинным ножом Джона Ивы. Он вложил нож ему в руку.

Джон Ива поднял его и указал на старую ель, согнувшуюся и искривленную. Он сказал:

— Когда я уйду, положите тело вон туда, поближе к ней. Она дала много молодых деревьев, она согревала меня и давала кров. Это будет хорошо. Пища даст ей еще два сезона.

— Мы это сделаем, — сказал дедушка.

— Скажи Пчеле [15] Англ. bee — пчела, индейское имя бабушки. , — прошептал Джон Ива, — в следующий раз будет лучше.

— Скажу, — сказал дедушка.

Он сел рядом с Джоном Ивой и взял его за руку. Я сел с другой стороны и взял его за другую руку.

— Я буду вас ждать, — сказал Джон Ива дедушке.

— Мы придем, — сказал дедушка.

Я сказал Джону Иве, что, вполне может быть, у него грипп; бабушка сказала, он гуляет практически всюду. Я ему сказал, скорее всего, нам удастся поставить его на ноги, надо только как-нибудь спуститься с горы. Я ему сказал, а там он может пожить с нами. Я сказал, все дело только в том, чтобы поставить его на ноги, и тогда он, более чем возможно, справится.

Он улыбнулся мне и сжал мою руку.

— У тебя хорошее сердце, Маленькое Дерево; но я не хочу оставаться. Я хочу уйти. Я буду тебя ждать.

Я плакал. Я сказал Джону Иве, нельзя ли что-нибудь придумать, чтобы он задержался еще ненадолго, — может быть, до следующего сезона, когда будет теплее. Я ему сказал, в эту зиму будет хороший урожай гикори. Я ему сказал, практически по всем признакам видно, что олень будет жирный.

Он улыбнулся, но не ответил.

Он стал смотреть далеко за горы, на запад, будто нас с дедушкой рядом больше не было. Он начал прощальную песню. Давая духам знать, что он идет. Песню смерти.

Низко она зазвучала у него в горле, и она поднялась выше, и она становилась все прозрачнее.

Скоро нельзя было различить, слышен ли это ветер или поет Джон Ива. Его глаза туманились, мышцы горла двигались все слабее.

Мы с дедушкой видели, как дух ускользает из его глаз все дальше в глубину. Мы почувствовали, что он покидает тело. Потом он исчез.

Ветер засвистел вокруг нас и наклонил старую ель. Дедушка сказал, это Джон Ива. Он сказал, у него был сильный дух. Мы провожали его глазами, глядя, как клонятся верхушки деревьев: сначала на гребне, потом ниже и ниже, и в воздух поднимаются стаи ворон и с карканьем летят вниз вдоль склона. Вместе с Джоном Ивой.

Мы с дедушкой сидели и смотрели, как он уходит все дальше и теряется из виду за кромками и горбами гор. Мы сидели долго.