Эмилиян Станев - Похититель персиков

И тут Элисавета невольно отдалась мечтам, глядя на звездное небо, темно-синее, почти черное, но легкое и бездонное от сияния звезд, слушая громкую трескотню цикад и легкий шепот вечернего ветра в ветвях ореха. Она не замечала, что полковник обернулся и пристальным, изумленным взглядом наблюдает за ней, стараясь прочесть ее мысли. Его поразило лицо жены, дышавшее гордой уверенностью. Выражение мечтательного блаженства ясно говорило о том, что она бесконечно далеко отсюда.

Она услышала слова, заставившие ее очнуться:

— О чем ты думаешь?

Она поглядела на него искоса, не поворачивая головы.

— Ни о чем.

— Нет, ты о чем-то задумалась, и мысли твои были далеко. О чем же? Что за секреты?

Голос был сердитым и настойчивым, и эта настойчивость, заявлявшая о его супружеских правах, разозлила ее.

…- Я думаю о старости, — насмешливо ответила она.

— О чьей старости? О моей?

— Нет, о своей.

Он взглянул на нее из-под густых бровей.

— Тебе до старости еще далеко. Можешь пока еще жить беспечально.

— Беспечально? С тобой я никогда не жила беспечально, — желчно проговорила она.

— Вот как? — Он повернулся на стуле, метнув в нее сердитый взгляд.

Она сидела все так же спокойно, неподвижно глядя прямо перед собой.

— Что ты хочешь этим сказать?

Элисавета повернула голову и посмотрела на него. В ее взгляде не было и тени смущения. Глаза смотрели дерзко, и за кажущимся их спокойствием читалась готовность пойти на все. Этот взгляд словно ударил его, плечи его поникли, но уже в следующую секунду он овладел собой.

— Поздно спохватилась, надо было раньше… На тебя, видно, что-то нашло…

Она вдруг заметила, что денщик сидит на скамье и прислушивается к их разговору. Уж не сказал ли мужу про сапоги этот ненавистный ей человек?

Она встала и вошла в дом. Тишина и мрак, царившие в комнате, испугали ее. Ей захотелось пройтись по саду, остаться наедине со своими мыслями, подальше от мужа, который следил за ней. Она накинула на плечи шаль, торопливо пересекла галерею и пошла по тропинке, которая вела к винограднику. Полковник удивленно посмотрел ей вслед.

Она шла медленно, настороженно прислушиваясь, точно чувствуя у себя за спиной его присутствие… Рядом темнели густые шпалеры виноградных лоз, над ними черными тучами нависли кроны деревьев. В слабом сиянии звезд белела дорожка, убегая вверх, к даче учителя, где свет лампы падал в сад на плети вьющегося винограда. Элисавета видела сидящую за ужином семью, слышала их голоса, звяканье приборов.

Она свернула с дорожки, прошла тутовой рощей и очутилась возле липы.

Под деревом белела газета, оброненная днем, когда они оба сидели тут. Она подняла ее и долго комкала в руке. Пальцы нащупали внутри крошки хлеба и кость от жаркого, которое она ему приносила. Потом она опустилась на то самое место, где они сидели сегодня, и погладила примятую траву. Ладонь ощутила ее сухой глянец и упругость, и это ощущение наполнило Элисавету трепетом. Всем своим существом она радовалась и травинкам, и кустам шелковицы, каждой пяди земли здесь, под темной кроной липы, где она всегда бывала счастлива. В памяти всплывали слова, которые они говорили друг другу. Сегодня, когда она заикнулась, что готова пойти за ним, его лицо просияло от счастья. Он взял обе ее руки и в порыве радости стал шутливо описывать их будущую жизнь.

Она очнулась, услышав голос мужа.

— Лиза-а! — звал он. Голос был недовольный, рассерженный.

Она не откликнулась, и он позвал снова, на этот раз встревоженно и протяжно. Она встала и пошла к дому, а он продолжал звать ее, и его голос все приближался. Он будил в ней беспокойство и страх — за свое будущее, за свою тайну. Наконец Элисавета отозвалась.

— Где ты? — раздался его голос совсем рядом. — Где ты? Я тебя не вижу.

— Я здесь, здесь, — проговорила она.

Они, точно слепцы, искали друг друга, и это блуждание в темноте нагнало на нее ужас. Она вышла из-за деревьев, остановилась на лужайке и ласково сказала:

— Я здесь, Михаил. Иди сюда.

— Где ты пропадала, Лиза? — спросил он, вынырнув из темноты. — Почему не отвечала?

— Мне захотелось пройтись.

— Не понимаю, что с тобой происходит! Ты стала такой обидчивой, — сказал он, и по его тону она поняла, что он хочет помириться и готов просить прощения.

Она ничего не Ответила, и он тем же жалобным голосом продолжал:

— Что за удовольствие бродить в темноте? Сердишься без всякой причины. Может быть, я тебя чем-то обидел, но, повторяю, ты стала какой-то другой.