Гектор Мало - Ромен Кальбри

Но мне было очень страшно, и я звала все громче.

Тогда в повозку вошел человек, которого я раньше не видела. Он был такого огромного роста, что голова его в солдатской фуражке касалась потолка повозки. Он сказал:

«Если ты будешь кричать, я тебя убью!»

Можешь себе представить, как я испугалась и закричала. Но он подошел, протягивая ко мне руки; я решила, что он собирается меня задушить, и замолчала, глотая слезы.

Как только он вышел, я принялась искать свое платье, чтобы одеться. Но я его не нашла и, не решаясь спросить, где оно, осталась лежать в постели.

Повозка катилась все дальше и дальше, то по мостовой, то по песку. В окно я видела, как мы проезжали мимо каких-то селений. Наконец я остановилась, и ко мне вошла безногая женщина.

«А где мама?» — спросила я.

«Скоро мы к ней приедем», — ответила женщина.

Ее ласковый голос немного ободрил меня.

«Я хочу встать».

«Пора, пора! Давай-ка одеваться. Вон твое платье». — И она указала мне на какое-то мерзкое тряпье.

«Это не мое платье».

«Ну что ж, тебе придется все-таки его надеть».

Мне хотелось закричать и разорвать в клочки эти грязные лохмотья, но безногая женщина так выразительно посмотрела на меня, что я не посмела.

Когда я надела на себя это противное платье, безногая женщина позволила мне выйти из повозки. Мы остановились посреди большой равнины, вокруг, куда ни взглянешь, тянулись зеленеющие поля. Человек в солдатской фуражке развел костер на большой дороге и, сделав из трех палок треножник, подвесил к нему котелок. Я очень проголодалась и с удовольствием слушала бульканье супа в котелке.

Безногая женщина все еще сидела в повозке. Мужчина подошел к ней, взял ее на руки и опустил на дорогу.

«Ты не забыл про родинку?» — спросила она, посмотрев на меня.

«И правда, совсем забыл».

Этот злой человек схватил меня, зажал между ногами и так крепко скрутил мне руки, что я не могла шевельнуться. Безногая женщина подняла мне голову и срезала ножницами родинку с моей щеки.

Кровь хлынула струей и залила мне лицо и платье. Я решила, что женщина хочет меня зарезать, и начала отчаянно кричать, стараясь ее укусить. А она, не обращая никакого внимания на мои крики, прижгла мне чем-то щеку, и кровь быстро остановилась.

«Отпусти ее теперь», — сказала она мужчине.

Она думала, что я брошусь бежать. Как бы не так! Я накинулась на нее и принялась колотить изо всех сил.

Она, наверно, задушила бы меня со злости, но мужчина схватил меня в охапку, бросил в повозку и запер на ключ. Целый день мне не давали ничего есть. Только вечером они открыли дверь и выпустили меня. Первым делом я спросила про маму.

«Она умерла», — ответила безногая женщина.

Но, пока я сидела одна в повозке, я многое поняла.

«Вы лжете! Моя мама жива, а вы воровка!»

В ответ она громко захохотала, что привело меня в отчаяние.

Около месяца я прожила с безногой женщиной и мужчиной в солдатской фуражке. Они думали, что укротят меня голодом, как укрощают зверей, но это им не удалось. Чтобы меня покормили, я исполняла все, что мне приказывали, но, поев, снова переставала слушаться. Безногая женщина поняла, что я никогда не прощу ей операции, которую она мне сделала, и не раз говорила, что боится, как бы я ее не ударила ножом.

Наконец мы приехали в чужую страну, где хлеб назывался «brot» и где было много рек. Видя, что им не сладить со мной, они продали меня «слепому». Он видел не хуже нас с тобой, но притворялся слепым, чтобы выпрашивать милостыню. Целый день я должна была стоять на мосту с протянутой рукой. К счастью, у него был пудель, и вечером, когда мы возвращались домой, я могла с ним играть. Если бы не эта собака, я, вероятно, умерла бы с тоски.

Я терпеть не могла просить милостыню и не приставала со слезами к тем, кто ничего мне не подавал, а за это «слепой» каждый день бил меня палкой. Наконец «слепому» надоело меня колотить, и он перепродал меня бродячим музыкантам. Теперь я должна была собирать деньги с публики после выступлений музыкантов.

Где только мы с ними не побывали! Я видела Англию, Северную Америку, где зимой бывает так холодно, что люди ездят не на колесах, а на полозьях, которые скользят по снегу. Чтобы попасть в эту страну, нам пришлось плыть целый месяц на пароходе и пересечь океан.

Когда мы вернулись обратно во Францию, музыканты продали меня Лаполаду. Он решил сделать из меня акробатку, а пока что я кормила зверей. Тогда у нас было три льва. Один из них, очень свирепый, вскоре подружился со мной и стал совсем ручным. Когда я ему приносила еду, он лизал мне руки.